От сознания собственной неправоты становилось еще горше, слезы наворачивались на глаза. Проклиная свою несдержанность и занудство сестры, Максим бродил по улицам до самой темноты. Вернуться домой он так и не решился, зашел к Кольке, заметил с улицы, что у того свет горит в комнате.

Дверь открыл сам Колька. Увидев лицо приятеля, он на миг опешил, потом воскликнул:

– Вот это да! С Катькой бился?! Неужто это она тебя так отделала? Во зверюга! Знал я, что у вас все дракой закончится, но чтобы так..!

– Да не она это, – отмахнулся Максим. – Слушай, Колян, можно, я у тебя эту ночь перекантуюсь? Только матери своей меня не показывай, не надо, чтобы она меня с такой рожей видела.

– Что значит «не показывай»? – не понял Колька. – Под коврик тебя, что ли, засунуть?

Увидев унылую гримасу на лице приятеля, Колька рассмеялся.

– Ладно, заходи. Мамы нет, она на дежурстве. Только утром домой придет.

Максим сразу повеселел. Мама у Кольки была хорошая женщина, душевная и заботливая и к Максиму относилась тепло. Но все же предстать перед ней в таком виде не хотелось. Начнутся расспросы: что, где, как и при каких обстоятельствах? Она ведь капитан милиции, не как-нибудь.

– Рассказывай, кто тебя так отоварил? – потребовал Колька, проводив друга в свою комнату.

Максим вкратце рассказал о своей стычке с Васькой. О знакомстве со сторожем он умолчал. Александр Петрович был для него пока загадкой, мальчик еще не определил свое отношение к нему и поэтому предпочел не рассказывать приятелю о странном человеке, появившемся в школе, и его непривычной философии.

Поведал Максим и о своих непростых взаимоотношениях с сестрой и последней ссоре.

– Да, дал ты маху, Макс, – сказал Колька, выслушав товарища. – И что теперь делать собираешься?

– Не знаю, – вздохнул Максим.

– Сегодня у меня переночуешь, ладно. А завтра куда? Я ведь утром уезжаю. Мать меня на лето к бабке в деревню отправляет. Слушай, Макс, а поехали со мной! У Катьки мы тебя отпросим. Она, наверное, только рада будет от тебя избавиться.

Максим снова вздохнул.

– Я бы с удовольствием, Колян, но ты же знаешь, меня на осень оставили. Теперь день-деньской зубрить придется, сдавать все.

– Гранит науки грызть будешь! – хохотнул Колька.

– Тебе смешно, конечно.

– Ладно, не бурчи. Но я же тебе говорил, старик, берись за ум. А ты все отбрыкивался. Вот и доигрался. Сам себе такие каникулы заработал.

– Ты-то хоть не воспитывай. Дай лучше пожрать чего-нибудь.

– Пошли на кухню. Кстати, а Катька знает, что ты у меня?

– Да ей наплевать, где я ночую.

– Что-то слабо верится.

Запихнув друга на кухню, Колька взялся за телефон. Максим не слышал о чем он говорил, но понял, что приятель звонит его сестре. Присоединившись к другу на кухне, Колька нырнул в холодильник в поисках чего-либо съестного и уже оттуда сказал:

– Можешь не нервничать, Катька тебя на ночь отпустила.

– Никто и не переживал, – ответил Максим с напускной пренебрежительностью.

– Ну да, конечно, – пробормотал Колька, вытаскивая из холодильника большое блюдо с салатом. – Между прочим, она сказала, что уже не сердится на тебя и ждет дома. Так что утром можешь смело возвращаться домой.

– Тебе что, больше говорить не о чем?

– Не рычи, я ж за тебя беспокоюсь, балда. Вот уеду завтра, на кого тебя оставлю? Куда денешься?

– Не бойся, не пропаду.

– Да уж вижу по твоей роже, как ты не пропадешь. Кстати, выбрось свою рубаху, я тебе лучше футболку дам.

Спать мальчишки улеглись поздно, просидев за разговорами и видеофильмами. Несмотря на это, Максим поднялся рано утром, встречаться с Колькиной мамой все-таки не хотелось. Попрощавшись с Колькой и пожелав ему отличного отдыха в деревне, Максим ушел.