– По коридору до конца и налево, – добавила она, жестом нарисовав в воздухе зигзаг.

Комната оказалась угловой, и в ней пахло плесенью. Двуспальная кровать была аккуратно застелена потертым клетчатым пледом, и на него с восторженным возгласом Гарри высыпал содержимое кейса.

– Теперь я понимаю, что означает выражение «куча денег»! – смеясь, крикнул он.

– У меня такое чувство, – произнес Пак, не отрывая раскосых глаз от денег. – Как будто я вижу сон…

– Сейчас не время для лирики, – сказал я. – Не сомневаюсь, по нашему следу уже пущена свора китайских ищеек. Надо быстрей делить деньги и расходиться…

– Представляю себе, – хмыкнул Пак, – какой сейчас у них там поднялся переполох!

– А под китайскими ищейками ты кого имел в виду, – захохотал Гарри, – пекинесов, что ли?! Пекинесы – единственная известная мне порода китайских собак!

Но его смех прозвучал как-то невесело. И, ничего ему на это не ответив, я присел на край кровати и отсчитал долю Пака.

– Твои пятьсот тысяч, – сказал я, отодвигая ее от общей кучи.

– Черт! – воскликнул он. – Куда мне все это положить?!

– При гостинице, – предположил я, – я видел заправку, там обычно продают не только бензин, но и товары в дорогу. Думаю, тебе надо туда сходить и купить всем нам что-нибудь подходящее. Сумки или что-нибудь подобное…

– Мне ничего не надо, – сказал Гарри. – У меня уже есть рюкзак…

Пак кивнул и исчез за дверью, а я принялся делить оставшиеся два миллиона.

– В холодильнике мышка повесилась, – разочарованно пробормотал Гарри, открыв нараспашку дверцу старенького холодильника. – Даже такую удачу отметить нечем!

Я оторвал свой взгляд от денег и посмотрел на него. И в этот миг сидящий на корточках и освещенный льющимся из холодильника белым светом Гарри напомнил мне что-то… Как если бы где-то и когда-то это уже было со мной. Я не помнил деталей, но суть происходящего была точно такой же, как и сейчас. Кто-то когда-то сидел передо мной на корточках точно так, как сейчас сидит Гарри. Но что было потом? Что последовало за этим? Я почувствовал, что еще немного, и смогу заглянуть в будущее. Откуда-то из глубины моего внутреннего пространства в виде мрачного предчувствия всплыл ответ.

– Рано еще отмечать, – сказал я, сглатывая подкативший к горлу горький комок. – Отметим в самолете над Москвой…

– Да я хочу чисто символически отметить, – произнес он, – черт его знает, когда мы еще увидимся, и увидимся ли…

В его голосе я расслышал предчувствие приближающейся беды.

– Увидимся, Гарри, не сомневайся, – пытаясь придать своему голосу как можно больше оптимизма и, отодвигая в сторону деньги, я торжественно объявил: – Твой миллион, Гарри! Получи и распишись!

– Ого! Теперь я официальный миллионер! – глядя на деньги, воскликнул он, но в его голосе не было веселья. – Жаль только, этот момент и отметить-то нечем…

Бесшумно открылась дверь, и в комнату вошел Пак.

– На этой чертовой заправке ничего не было, кроме этого, – сказал он и кинул перед нами на пол несколько полиэтиленовых пакетов. – Я на всякий случай купил каждому по два.

– Сойдет и это, – кивнул я.

Пакеты оказались довольно просторными, и я, засунув распечатанную пачку долларов во внутренний карман куртки, аккуратно сложил свою долю денег в один из них, после чего, для надежности, связав ручки, вложил его во второй пакет. Пак последовал моему примеру.

– Ну, вот мы и готовы двинуться в путь, – сказал я, когда они закончили возиться со своими деньгами. – Первым уеду я. Лучше будет, если до Москвы мне удастся добраться раньше вас. Так я смогу заранее подготовить все необходимое для нашего выезда из страны. Как только я уеду, ты, Гарри, спрячь куда-нибудь грузовик. Спрячь его как можно лучше. Чем позже его найдут китайцы, тем больше у нас будет времени…