– О, моя дорогая, не думай об этом, ладно? Тебя это только тревожит. Ты ненавидишь чувство, что тобой манипулируют или управляют, а сейчас происходит именно это. Человек, от которого ты хотела перестать зависеть, – тот же человек, от которого тебе, похоже, никак не убежать.
Я вздохнула.
– Но дело не в этом, – продолжил Крис. – Ты крутая бизнес-леди и заключила коммерческую сделку. Пять лет пожертвуешь свободой, а потом? – он отстранился, ободряюще улыбнувшись. – А потом ты окажешься на воле, а это место и правда станет твоим.
Я проглотила подступивший к горлу ком и огляделась, чувствуя, как эмоции рвутся из меня. Я не была склонна к сантиментам, но, стоя перед чистым холстом, который рисовала в воображении с раннего детства, не смогла сдержать слез.
– Потому для начала покажи свою униформу, чтобы мы сделали ее посимпатичнее. А если хорошо выглядишь, то и чувствуешь себя так же, – сказал Крис, выпустив меня из объятий и допив шампанское. Он снова налил до краев, а потом развернулся и оглядел пустое помещение с жизнеутверждающей улыбкой и вместе с тем с неуверенностью. – А потом давай разберем бардак.
Глава 4. Логан
Обычно в понедельник утром я радовался возвращению на работу. Безусловно, я буду с нетерпением ждать выходных, как и все остальные, но чаще всего я не заморачивался из-за рабочего дня. И не жаловался, даже когда был еще новичком, и по выходным мне приходилось проводить экскурсии. Я всегда был рад поделиться историей винокурни и находился в своей стихии.
Но сегодня был необычный понедельник.
Сегодня Мэллори будет следовать за мной по пятам, а это значит, что я проведу с ней целый день. И хотя я все выходные прикидывался, будто это меня не парит, делал вид, что она очередной новенький гид и все шло своим чередом, беспокойство, которое я ощущал в понедельник утром, подсказывало, что все это полная туфта.
И все же я постарался взять себя в руки, снова открыв план ее стажировки и сделав пометки о важных аспектах, которые хотел осветить. Так уж у меня было заведено – я привык уходить с головой в то, что могу контролировать, и избегать того, что не мог.
Я не мог контролировать тот факт, что должен ненавидеть Мэллори Скутер, но, наоборот, был заинтригован ее личностью.
Не мог контролировать тот факт, что мне пришлось обучать ее, хотя она не желала тут работать.
И не мог контролировать тот факт, что она, скорее всего, устроилась на винокурню, чтобы отобрать у меня должность, ради которой я надрывался много лет… но меня это убивало.
Однако я точно мог хорошо ее обучить, показать наглядно, что это я достоин работы руководителя, которому суждено возглавить команду гидов, а не она. Не так уж это и сложно, но мне нужно приложить все имеющиеся у меня силы.
Если они отдадут должность ей, хочу, чтобы все в этой компании знали, что они приняли неверное решение, – в том числе и те, кто его принимал.
Я продолжал делать пометки на полях, когда в дверь постучали. Я поднял взгляд и увидел Мэллори, которая, скрестив руки и прислонившись к дверному косяку, с довольной ухмылкой смотрела на стопку моих маркеров.
– Утро доброе, – сказала она. – Вижу, ты уже распределяешь день по цветам.
– А я вижу, что ты завела привычку опаздывать, – глянув на часы, парировал я. Она должна была появиться в моем кабинете в восемь, а сейчас уже было двадцать две минуты девятого. – Присаживайся, я как раз заканчиваю, и мы обсудим план на день.
– Не терпится узнать, – буркнула Мэллори, и, только когда она опустила руки и подошла к креслу, стоящему напротив меня, я понял, во что она одета.
У меня глаза полезли на лоб, и я осознал, что нет смысла скрывать свою реакцию. Рубашка-поло, которую носили гиды, обнажала ее подтянутый живот, потому что она обкромсала ткань ножницами, превратив его в кроп-топ. Когда она села, под ярким светом блеснуло колечко у нее в пупке. Мэллори закинула правую ногу на левую и окинула взглядом мой кабинет, словно все было в порядке вещей. Еще она обрезала и рукава, отчего они слегка закатались, оголяя ее подтянутые руки. Левый бицепс покрывали татуировки, а на правом предплечье была сделана надпись черным цветом. Из-под топа выглядывал кончик чего-то, что тянулось вдоль ребер и спускалось к пупку.