– Мы все такие. Мы тебя понимаем, – отвечает старейшина.

– Даже я сбежал бы, – поддерживает Михаил.

Я открываю глаза и с надеждой смотрю на людей, которые не просто понимают, но и поддерживают меня. Больше не могу сдерживаться, давая волю слезам.

– Вы сообщите родителям обо мне?

– Нет. Покинув их, ты навсегда исчезла для Системы. У них больше нет дочери.

– Но если мой отец знает про вас…

– Нет.

Я знала, что больше не увижу родителей, но мне хотелось бы успокоить их.

– Это тоска и грусть, но время лечит. Ты должна пережить эту боль и двигаться дальше, иначе так и не сможешь стать одной из нас.

– Но вы говорили, я уже одна из нас?

– Не совсем. Ты не можешь жить в Системе, но тебе еще предстоит научиться жить среди нас.

– Для тепличных цветочков это нелегко, – снова задевает Михаил.

– Узор и чип, – перевожу взгляд на правую руку, обмотанную куском белой ткани. – Меня могут отследить по нему?

– На всей территории установлен поглотитель сигнала, так что нет. Чип придется удалить, а узор, если хочешь, можешь оставить.

Вот и все. Отыскав иных, которые отражают мои стремления к жизни, стоит ли сомневаться? Я поднимаюсь на ноги, протягивая старейшине руку:

– Удаляйте чип. Узор оставьте, он живой.

– Не торопись, мы проведем операцию на днях, а пока осматривайся, привыкай. Михаил проводит.

Я благодарю старейшину за возможность, которую он дарует мне. Новая жизнь начинается. Я смогу. Я буду очень стараться.

Я выхожу из дома вслед за Михаилом. Он останавливается возле крыльца, рассматривая меня сверху вниз. Подумаешь, выше меня на голову, не такое это и преимущество.

– Учти, я не нянька.

– Я буду стараться все запомнить.

– Идем, – выражение лица Михаила остается неизменным. Он разворачивается и выходит со двора.

Жилые дома располагаются близко друг к другу, возле каждого есть небольшой зеленый дворик. По тропинке мы обходим последний жилой участок и поле, где четкими рядами возвышаются кусты. Между ними на тонких колесах ездят машины, которые распрыскивают жидкость. Следом за каждой машиной шествуют по два робота с палками-расческами. Группу из машины и двух роботов сопровождает человек с пластиной в руках. Он берет пробы из почвы, а потом вносит пометки. Я останавливаюсь, наблюдая за происходящим.

– Лесия! – слышу оклик Михаила. Он ушел вперед, но теперь возвращается за мной.

– Это что такое?

– Обработка картофеля, внесение удобрений и вспашка верхнего слоя.

– Просто я не ожидала увидеть здесь технику… – не могу оторвать взгляда от этой слаженной работы.

– А как иначе мы должны справляться с объемами? У нас есть машины, технологии, мы же не в первобытном обществе. Есть еще заводы, но они вынесены за черту поселения, в основном все роботизировано, мы лишь следим за процессом и отлаживаем его в нужный момент.

– Чем занимаешься ты? – перевожу восторженный взгляд на Михаила.

– Смотритель территорий, – отвечает он мне.

– Как те люди с пластинами?

– Почти, я произвожу обход, веду контроль за подведомственными землями, слежу за урожайностью.

– Я понимаю, – озвучиваю свои размышления.

– Что ты понимаешь? – смеется он.

– Я понимаю, почему ты не можешь нянчиться со мной. У тебя много работы.

– Именно, идем.

И снова он впереди, а я плетусь за ним, продолжая рассматривать окружающее. Поле с картофелем сменяется другим, пока пустым. Мы вдруг останавливаемся рядом с ним, от неожиданности я врезаюсь в спину Михаила.

– Ой, извини, – отхожу от него назад.

Перед Михаилом стоит мужчина. Солнечный свет играет в его белоснежных волосах, которые ниспадают на точеное лицо. Он словно сошел с тех полотен, которые я реставрировала в музее. Он внимательно смотрит на меня голубыми глазами.