Мысли геккона продолжали течь по венам памяти, выискивая отличия – например имя. Точнее, его отсутствие. В штуковине на шее красовалась лишь буква «Т». Что озадачило не только геккона, но и всех, с кем приходилось знакомиться. У других были полноценные имена, фамилии, даже отчества и клички.

Принял решение, что прозвище не особо важно на фоне происходящего. Мало ли какие имена есть у людей. Внимание вновь переключилось на претензии девушек.

«Не понимаю, для чего постоянно разговаривать? Я произношу только важное и по делу. А разные сантименты и лирика не стоят времени. Пустые фразы неуместны. Слова – мусор. Мэрилин, Коко, да и прочие уделяют им внимание, наполняют значимостью. Зря сотрясают воздух. Даже опасно. Ложные установки могут увести далеко от естественного поведения. Не сможем вернуться домой. Потеряем себя…»

Тэ остановился, поняв, что надуманные варианты слишком абсурдны для правды.

«Не может такого быть. Всем придётся сойти с ума для начала. Коко никогда не решится побриться подчистую. Хотя… Какой классный вид вырисовывается. Фифа со сморщенной кожей в дурацких чулках. Ха. Я бы посмотрел. Может, предложить Керри напоить её, вот будет истерика».

Мрачные образы померкли на фоне лысой собаки. Геккон спрыгнул со стены, направляясь к Джиму.

«Надо поскорее поделиться фантазией. О, а ещё всю шерсть, сбритую с Коко, обязательно приклеить на Мэрилин… Идеально!»

Тэ с лёгкостью нашёл кента. Вопли доносились со стороны излюбленной коряги. Когда-то притащили её из  «Смешанной» зоны, разместив в центральном зале, на стыке климатов. К ним часто заглядывали, если хотели повеселиться без условностей и заморочек.

Менделеев5 рассказывал сдержанной Каа6 подробности очередного эксперимента. Джим с Модестом7 пели, точнее, орали под гитару, сидя на ветках.

– Ес-ть вы-пи-ть?

Геккон поскорее хотел догнать кондицию собутыльников. Воспоминания о скандале не совсем померкли в голове. Взгляд невольно цеплял изменения – Менделеев в белом халате, Модест надел футболку, у других тоже появились элементы одежды. Этот факт напрягал.

Шимпанзе, спрыгнув с верхних веток, протянул чашку с бесцветной жидкостью. Вместе с ним с нижней ветки свалился Джим, хохоча и безуспешно пытаясь встать. Такими пьяными Тэ их ещё не видел.

– Меду удалось очистить пойло, – подмигнул Модест из-под козырька кепки.

– Прикинь, – влез Керри, – я думал, все посходили с ума и пьют воду.

– Здо-ро-во. Вкус-то-же, по-ме-нял-ся? – на ходу проговорил Тэ.

Отошёл к пищевому терминалу, вспомнив про жуть, которую лакали раньше, что неизменно вызывало отвращение. Перебивать приходилось едой.

В горле пекло гораздо сильнее прежнего. Мыш наслаждался моментом, специально не предупредив о свойствах. Хлопая Тэ по спине лапкой, наблюдал как друг пытается отдышаться.

– Так клёво – подпрыгнул и выпучил глаза! Разве можно пропустить такое зрелище?

– М-жжж-но… – кое-как выдохнул геккон.

– Погодь, не бурчи, ща подействует, – со знанием дела шептал Керри, – Убойная вещь получилась.

– Точч-но, – мир начал преображаться, но обожжённое нутро мешало говорить, – слу-ша-й… да-ва-й… на-по-им… Ко-ко-и-по-бре-ем?

Все тягости показались нелепыми на полу рядом с Джимом. Хохот и яркие фантазии мешали успокоиться.

– Ты ссегодня болтлифф, – жмурилась Каа, – и коф-фарен.

– Побрить! Прикинь, даже я до такого не додумался, – весельчак поражался злодейству.

– Откуда столько агрессии, дорогой друг, – черепах в халате учёного подполз поближе.

– Всё из-за Мэрилин, – влез Керри, – эта дурочка вконец замучила Тэ.

– Што ше она ссделала? – гадюка передвигалась по странной траектории, – Ффидела её рассстроенной ссегодня.