Хоть Бухара не была ни столицей, ни торговым центром, она славилась в мусульманском мире как средоточие религиозного благочестия, «…украшение и радость ислама». Полностью осознавая пропагандистскую ценность своих действий, Чингисхан с триумфом проехал через ворота города мимо густонаселенных деревянных кварталов бедноты и лавок торговцев прямо в каменное сердце города.

Его въезд в Бухару стал следствием успешного завершения, наверное, самого дерзкого из военных планов в истории. В то время как одна часть его армии пошла прямым маршрутом из Монголии, чтобы напасть на пограничные города султаната, сам он втайне повел другую часть войск в длиннейший поход – через почти две тысячи километров пустыни, гор и степей – глубоко в тыл врага, чтобы нанести удар там, где этого меньше всего ждали. Даже торговые караваны делали обходы в много тысяч километров, чтобы только избежать красных песков Кызыл-Кума. И разумеется, поэтому Чингисхан решил атаковать именно оттуда. Заручившись дружбой местных кочевников, он смог провести свою армию по доселе неизвестному маршруту через камни и пески пустыни.

Его цель, Бухара, стояла в центре плодородного оазиса, расположившегося по берегам одного из притоков Амударьи. Там жили в основном таджики и персы, но управлялся город тюркскими наместниками недавно созданной империи Хорезма (одной из многих мелких империй того времени). Султан Хорезма совершил чудовищную ошибку, спровоцировав вражду со стороны Чингисхана тем, что разграбил монгольский торговый караван и обезобразил лица его послов, прибывших для того, чтобы договориться об условиях мирной торговли. Чингисхан был уже тогда не молод, но, услышав о насилии, свершившемся над его людьми, он, не колеблясь ни минуты, собрал свое воинство и вновь поскакал по дорогам войны.

В отличие от всех остальных великих армий в истории человечества монголы отправлялись в бой налегке. Их войска не сопровождали обозы. Они дождались самых холодных месяцев, чтобы можно было пересечь пустыню с минимальными затратами воды. Зимой в пустыне по утрам выступала роса, позволившая появиться на свет траве, которая стала пищей для коней и привлекла диких животных, на которых охотились воины-монголы.

Вместо того чтобы везти с собой тяжелые и медлительные осадные орудия, монголы брали с собой мобильный инженерный отряд, который мог соорудить все необходимые машины на месте из подручных материалов. Покинув пустыню и встретив на своем пути первые деревья, они срубили их и сделали лестницы, осадные и другие орудия, необходимые им для покорения города.

Как только передовой отряд обнаружил на пути войска небольшое поселение, он тут же перешел на медленный шаг, двигаясь шумно и неторопливо, как торговый караван, а не армия завоевателей. Таким образом войско монголов свободно дошло до самых ворот города, прежде чем жители поняли, в чем дело, и подняли тревогу.

После того как его войска пересекли пустыню, Чингисхан не торопился немедленно нападать на саму Бухару. Он знал, что подкрепление не придет, так как войска не смогут оставить осажденные пограничные города, а значит, у него было время на то, чтобы в полной мере использовать эффект неожиданности и сыграть на страхах и надеждах местного населения. Стратегия его была всегда такова: запугать врага настолько, чтобы он сдавался на милость монголов, не вступая в бой. Захватив сначала несколько небольших городов в округе, Чингисхан вызвал приток беженцев в Бухару. Они не только переполнили город, но и заметно напугали его жителей, внесли панику.

Нанеся удар в тыл, монголы мгновенно добились нужного эффекта и разорили весь султанат. По описанию персидского хрониста Ата Малика Джувейни, «…куда они ни бросали взгляд, всюду всадники, и воздух черен как ночь от пыли, поднятой конями, и страх овладел ими, и царили ужас и безумие». Готовя психологическую атаку на город, Чингисхан наглядно продемонстрировал осажденным, что их ждет. Он предложил населению близлежащих городков и поселений почетные условия сдачи, и к тем, кто принял их, присоединившись к монголам, была проявлена большая мягкость.