Командуя отрядом Боорчу, рекрутами из числа вольных борджигинов, примкнувших к обаятельному вожаку, и перебежчиков из племени сулдус, тайно посланных Дай-сеченом, Тэмуджин быстро набирал силу как полководец. Уже тогда он совершил целый ряд легендарных деяний, отбился, к примеру, от шестерых разбойников, напавших из засады{202}. В налетах того времени ему, видимо, удалось обогатиться в достаточной степени для того, чтобы расплатиться с Дай-сеченом. Следующим самым значительным событием в его жизни стало путешествие с Боорчу через пустыню Гоби за невестой Бортэ. Мы можем датировать это событие 1177 или 1178 годом. Согласно источнику, Дай-сечен встретил их радушно. Возможно, так оно и было: помимо материального интереса, возникала и психологическая проблема – дочери исполнилось шестнадцать лет, и, по монгольским стандартам, ее могли занести в разряд старых дев. Помолвка формально уже состоялась, новых претендентов не появилось, Дай-сечен не нарушил традиционные связи между монголами и унгиратами и не нажил врагов в среде борджигинов. Все же сам факт бракосочетания снимал напряженность, возникшую после отъезда Тэмуджина, и это Дай-сечен отметил «приданым» в виде роскошной темно-коричневой собольей шубы{203}. Строго говоря, доха была не «приданым», а подарком от Чотан, жены Дай-сечена, для Оэлун, матери жениха, и такое дарение было неотъемлемой деталью монгольской процедуры бракосочетания. Теперь Дай-сечен был всем доволен. Он уже не был для Тэмуджина «кудой» – отцом потенциальной супруги, а реальным тестем красивого, рыжеволосого и широкоплечего воина, ставшего его зятем.
На свадьбе текли реки кумыса. Дай-сечен похвалялся древней и сложной генеалогией племени, в соответствии с которой унгираты произошли от некой этнической общности под названием «Золотой сосуд» и обладали редким мастерством выплавки железа{204}. Предполагают, что между Тэмуджином и Бортэ были дальние родственные связи, но это всего лишь догадка, и очень туманная{205}.
Дай-сечен строго соблюдал монгольские обычаи и считал своей обязанностью проводить дочь к дому жениха, хотя и помнил о несчастной судьбе Есугея, оказавшегося на враждебной земле и принявшего яд, и Амбагая, распятого на деревянном осле. Поэтому он установил пределы путешествия. Похоже, он оставил свадебный отряд на дальнем краю пустыни Гоби (или на излучине реки Керулен) и вернулся обратно, поручив жене Чотан добраться до места назначения и передать соболью шубу Оэлун. Экспедиция преодолела все трудности, переправилась через Керулен, дошла до Сенгура и по нему поднялась до стойбища Тэмуджина{206}.
Минуло два года. Все это время Тэмуджин продолжал наращивать силы своей небольшой дружины. Вскоре у него появился еще один верный сподвижник Борохул, уступавший только Боорчу по влиятельности и близости к вожаку{207}. В источниках можно найти намеки на то, что Оэлун переживала по этому поводу, расстраивалась и успокоилась лишь тогда, когда Тэмуджин разрешил ей усыновить татарского мальчика по имени Шиги-Хутуху, захваченного во время одного из рейдов.
Потом нагрянула беда. Меркиты не забыли и не простили похищение Есугеем Оэлун, обрученной с братом Тохтоа-беки. Они жаждали мщения, и в 1179 или 1180 году им такая возможность представилась. Огромный отряд, не менее трехсот человек, напал на стойбище Тэмуджина. Монголы уступали в численности, не ожидали нападения, запаниковали и, практически не оказав сопротивления, рассеялись. Тэмуджин с четырьмя братьями и матушкой Оэлун ускакали, а Бортэ осталась в стойбище.