Ненастоящие родственники Рохас отправились смотреть фильм «Ночь на Земле», и хотя неявная идея похода в кинотеатр заключалась в том, чтобы, воспользовавшись темнотой, прижаться друг к другу, они нашли фильм Джима Джармуша столь увлекательным, что уставились на экран, как завороженные.

– Мне очень понравилось наше свидание, – призналась Бернардита, пока они дожидались автобуса.

– И мне, – рассеянно ответил он.

По дороге домой Гонсало размышлял об актрисе Вайноне Райдер, воображая ее за рулем такси «Лада» в ожидании зеленого сигнала светофора на каком-то углу Сантьяго, жующей резинку и покуривающей под музыку Тома Уэйтса. Устав от односложных ответов Гонсало, сидевшего рядом с ней, Бернардита отказалась от намерения вести беседу и взялась перечитывать «Лигейю», свой любимый рассказ Эдгара По. Гонсало несколько минут наблюдал, как она читает на фоне городского заката, и вдруг почувствовал, что хочет ее поцеловать. Он сделал попытку, но она отмахнулась с обычной улыбкой, не разжимая губ.

– Я занята, читаю, – сказала она.

– Почитай-ка мне чуток, – попросил Гонсало.

– Не хочется, – ответила ему Бернардита, но тем не менее подвинула книгу так, чтобы Гонсало тоже мог читать. Остаток пути они провели, сблизив головы и почти обнявшись, поглощая рассказ Эдгара По.

Они доехали до угла, где пришлось проститься, и теперь-то Бернардита не уклонилась от мимолетного поцелуя, хотя и без лишних слов. Гонсало пошел домой, размышляя о возможном продолжении, пока месть не станет более-менее симметричной. Однако он не был в этом достаточно уверен, поэтому решил посоветоваться с Маркитосом, рыжим парнем чуть постарше, работавшим в соседнем магазине. Марко был обязан детской формой своего имени низкому, почти карликовому росту. Приближалась ночь, и Гонсало помог Маркитосу закрыть магазин, а потом они устроились у прилавка с двумя полуторалитровыми бутылками сильно охлажденного пива.

– Твоя любовница намного богаче Бернардиты, – изрек Маркитос, затратив несколько секунд на обдумывание ответа на вопрос. – Зачем мне тебе врать, твоя девушка намного, намного лучше.

Это была палочка-выручалочка Маркитоса: фраза «Зачем мне врать вам, сеньора, это лучшие арбузы сезона», – заявлял он, к примеру. Или: «Хозяин, я заснул, зачем мне врать тебе?», а иногда также использовал эту формулировку в пресных фразах типа «Жарко, зачем же я буду тебе лгать».

– Да, я знаю, но она наставила мне рога, – сказал Гонсало.

– Но ведь ты некрасивый, Гонса, очень некрасивый.

– И что же мне теперь делать? Какая разница, красив я или страшен? – ответил Гонсало, как минимум не считавший себя безобразным (да он таким и не был).

– Слушай, дело в том, что твоя девушка ужасно богатая. Самая богатая из всех. – Это прозвучало так, будто Маркитос вынашивал свое замечание веками.

– Что ты несешь, придурок? – удивленно и раздраженно возразил Гонсало.

– Извини, но это правда. Разве друзья не должны говорить друг другу правду? – Гонсало мгновение колебался, прежде чем согласился с нарочитой кротостью. – Зачем мне тебе врать: твоя девчонка мажорка, но она богатая. И она тебе не по зубам. Для тебя она чересчур крута, доходяга. Мне даже непонятно, как ты ее подцепил. А если порвешь с ней, никогда больше не найдешь такую богатенькую.

– А я и не хочу с ней порывать, – признался Гонсало, будто думая вслух.