– Да ну! Не может быть… – пробормотала я, с замирающим сердцем открывая почтовую программу.

Найдя адрес агента Фрейдли, я послала письмо с одним словом «тест». Письмо тут же вернулось во входящие.

– Ну кто бы сомневался!

А вот браузер работал. Но письмо на почту полицейского участка через форму обратной связи тоже не ушло, вернувшись в мои входящие через несколько минут. Заголовок воодушевил на новую бойню мебели в комнате:

«Ну за кого ты меня принимаешь?»

Я нажала «ответить».

«За психа!»

«Совсем от рук отбилась…»

Глубоко вздохнув, я написала:

«И сколько мне тут сидеть?»

Ответа не было долго. Я даже испугалась, что он придет отвечать лично.

«А где бы ты предпочла сейчас быть?»

Я прикрыла глаза. Пальцы чесались написать «Подальше от тебя», но это было неправда.

«Дома».

Он так и не ответил, а я завалилась на кровать и прикрыла глаза.

– Надо увозить ее отсюда, старик, – Фейс мрачно следил, как домработница шустро приводит пол на кухне в порядок. – Могут подумать, что у тебя есть слабость, а у нас тут нет поддержки, сам знаешь.

– Все по плану, не нервничай.

Он огладил серебристую шкурку лосося – большой рыбины, разложенной на столе, и медленно вытащил нож из чехла. Деба тяжело вздохнула в руке, но от нее критика не обидна – ей можно. Да, рука дрожит, мысли мечутся, и в таком состоянии лучше вообще не хвататься за нож. Но тогда Элль останется голодной.

Не правда – он хотел все исправить. Но хватит ли терпения? А чтобы не наделать глупостей, нужно было занять руки.

– Уверен? – усмехнулся Фейс, ставя локти на стол. – Я наблюдал за ней – вся комната вдребезги.

«Стоим друг друга», – подумалось вдруг, и губы изогнулись в улыбке.

– Помолчи… – выдохнул он и прикоснулся лезвием к спинке рыбы. Черт, в этом было что-то особенное! Страшно вспомнить, сколько лосося перепортил, пока учился его разделывать. До сих пор воротит от одного запаха.

Фейс завороженно замер и в очередной раз не смог сдержать изумленного вдоха, когда на доске остались лишь ровные перламутровые кусочки филе.

– Мда, на тебя билеты продавать можно, – покачал друг головой. Дальше на разделочный стол лег авокадо. – Что будет? – ерзал нетерпеливо Фейс.

– Язык болтуна, фаршированный чесноком, – в руках блеснул ножик тоньше и изящней.

– И как я тебя терплю? – проворчал темнокожий, но покладисто замолчал.

Мякоть авокадо упала на дно стеклянной миски, туда же – морская соль, немного молотого перца…

– Васаби?

– Не можешь долго молчать, да? – оскалился, выкладывая горчицу в центр миски и поливая соком лайма.

– Дашь попробовать?

– Угу… – рассеянно кивнул и повернулся к плите.

– Как в ее спальне убраться-то? Может, на кофе ее пригласить?

Марша как раз вернулась с чистым ведром для осколков и вопросительно уставилась на хозяев.

– Займись этим, – кивнул он в сторону комнаты, – пусть на кровать залезет, пока Марша все уберет. И, Фейс, – окликнул он темнокожего, – она у меня дикая, поосторожней.

Тот закатил глаза:

– Пойдемте, Марша.

Нужно было озаботиться таймером – рыбе требовалась всего минута, да и Элль ее любила чуть ли не сырой – но все мысли были о ней. Он прислушивался к звукам в коридоре, машинально выкладывая лосось на сковороду в раскаленное масло. Провернулся тихо ключ, еле слышно скрипнула дверь…

– А, черт! – ругнулся в сердцах, едва не перевернув сковородку. Пережарил! Где там этот чертов таймер? Еще и палец обжог. – Дебил.

– Киран, она курить просит, – нарисовался вдруг рядом Фейс.

– Обойдется, – прорычал сквозь зубы.

– Старик, это черезчур, – осторожно заметил темнокожий, как бы невзначай отходя на шаг от стола, – резко бросать вредно. Она к утру не только побьет оставшееся – дырку проколупает в двери, когда поймет, что панорама бронированная…