Это определение персоны как индивида, обладающего статусом, пролило поток света на семейное взаимодействие. Члены семьи реагируют друг на друга как индивиды, и это важно. Но при этом они реагируют друг на друга как персоны, и это тоже важно. Ибо каждая персона имеет, с большей или меньшей осознанностью, представление о своей роли не только в обществе, но и во всех группах, в которых она состоит. Персона имеет не только живое представление о своей роли в семье, но также чувство ролей всех других членов семьи и некоторое понятие о том, что такое семейная жизнь и какой она должна быть. Роли хорошего отца, хорошей матери и хорошего ребенка властно входят в определение представления, которое каждый член имеет о своем месте в мире семейной жизни.

В стабильном, гомогенном обществе идеи о семейной жизни и о ролях разных членов семьи относительно фиксированы и постоянны. В изменчивом обществе, образованном из гетерогенных элементов, семейные установки пребывают почти неизбежно в текучем состоянии. Вместо общего паттерна семейной жизни, закрепленного в традиции и подавляющего всякий порыв к изменчивости самим весом всеобщей конформности, наше американское общество являет то, что на первый взгляд кажется хаотичным скоплением всех мыслимых паттернов семейной организации и дезорганизации, от патриархальных родовых групп наших южных гор до свободных союзов наших гринвичских деревень. Едва ли не каждый день публику шокирует и выводит из себя какая-нибудь новая форма дикого, безрассудного поведения, особенно бунтующей молодежи, не регулируемой более никакими обычными способами контроля.

Но эти случайные и бесцельные вариации, отклоняющиеся от базового паттерна семейной жизни, не являются, как некоторые считают, индикатором будущего семейной жизни и сексуальных отношений. В настоящем, как и в схожие времена в прошлом, это всего лишь симптомы того, что общество претерпевает изменение. Когда равновесие восстановится, возникнет новый паттерн семейной жизни, лучше адаптированный к новой ситуации, но это будет лишь еще одна разновидность старого знакомого паттерна личных отношений в семье.

Основные потоки социальных влияний, воздействующих на семью, можно, однако, в общем и целом очертить. Они были умело представлены в докладе профессора Эрнеста Р. Гроувза, прочитанном перед этой группой в прошлом году в Чикаго[93]. Уход господства мужчины, эмансипация женщины и ее вхождение во все области экономической, социальной и гражданской жизни, родительство по выбору, переход от усадебного домохозяйства к дому в небольшой квартире или отеле – вот лишь немногие из влияний, по-новому и дестабилизирующе воздействующих на семейное взаимодействие. Более неосязаемы, но даже более динамичны едва различимые изменения, происходящие в нашем представлении о семье и роли ее членов. Только по контрасту мы осознаем революционность изменений в наших установках, например разницу между установками сицилийского иммигранта и урожденного американца в отношении развода.

В Маленькой Сицилии в Чикаго д-р Маурер не обнаружил ни одного случая оставления семьи или развода, зарегистрированного в суде по семейным отношениям или в верховном и окружном судах. Одна итальянка, работающая социальным работником в этом районе, сообщила, что ни разу не сталкивалась с подлинным случаем, когда муж-сицилиец бросил бы свою семью, хотя это один из тех ареалов, где царит бедность. Развод или уход из семьи не посещают ум сицилийца как мыслимое решение семейных проблем. Его преобладающий кодекс поведения, его нравы и его религиозные чувства действенно исключают бегство от семейной ответственности, предлагаемое уходом из семьи или судебным решением о разводе. Между тем расставание и развод, некогда запрещаемые американскими нравами, теперь, по крайней мере в некоторых случаях, стали негласно получать санкцию сообщества. Во всяком случае, возможность разрушения семьи входит как фактор в комплекс семейных установок, где она в американском обществе полвека назад почти совершенно отсутствовала.