К задней обложке «Библии» он приклеил скотчем ключ с запиской «Тебе понравится». Я решила, что это универсальный ключ от всех квартир, но реальность опровергла мою гипотезу: из-за очень странной формы он даже не влезал в большинство замков. Меня разобрало любопытство, и при первой же возможности я начала планомерно обходить дом, пробуя ключ на всех замках, но он не подходил никуда. Я уже собиралась плюнуть на это гиблое дело, когда в конце коридора шестого этажа обнаружилась узкая лестница, ведущая на крышу – через дверь с навесным замком. И – вы не поверите! – ключ легко повернулся! Я открыла дверь, вышла наружу и огляделась.

С ума сойти! Да здесь прямо рай какой-то, несмотря на пауков, голубиное дерьмо и хлопающие на ветру полуоторванные листы толя. Крыша оказалась огромной, а виды с нее открывались умопомрачительные. Здания по обеим сторонам «Фернсби армс» недавно снесли застройщики, и наш дом одиноко возвышался над грудами щебня: с него отлично просматривалась вся улица Бауэри, аж до Бруклинского и Вильямсбургского мостов, а также небоскребы Нижнего Манхэттена и Мидтауна. Лучи заходящего солнца окрашивали весь город в розоватый цвет, а одинокий инверсионный след над головой ярко сиял оранжевым. Я схватилась за телефон – сигнал отличный!

«Да к чертям собачьим!» – подумала я, оглядываясь вокруг.

Отсюда я наконец-то могу позвонить отцу и, возможно, поговорить с ним, если проблема действительно всего лишь в приеме на том конце, в «Тошнотно-зеленом замке». Конечно, находиться на крыше запрещено, но владелец уж точно не прискачет в зараженный ковидом город с инспекцией своих владений. После почти двух недель карантина крыша – единственное место, где можно более-менее безопасно подышать свежим воздухом и посмотреть на солнышко. Когда-нибудь застройщики возведут рядом крутые стеклянные башни, погрузив «Фернсби армс» в вечную тень, а до тех пор почему бы мне не распоряжаться этим местом по собственному разумению? Старина Уилбур П. Уортингтон явно считал точно так же, а ведь тогда еще даже карантин не ввели.

В глаза бросилась какая-то большая штука прямо посреди крыши, спрятанная под пластиковым чехлом. Сдернув его, я увидела старую, обитую красным бархатом кушетку в пятнах грязи – так вот где зависал прежний управдом!

«Господи, благослови Уилбура П. Уортингтона Третьего!» – подумала я, устраиваясь поудобнее на погрызенном мышами ложе.

Я стала приходить на крышу каждый вечер на закате, прихватив термос с коктейлем из текилы или еще чего-нибудь, найденного на полках с разноцветными бутылками. Растянувшись на кушетке, я наблюдала, как солнце садится над Нижним Манхэттеном, и раз за разом набирала номер отца. Мне так и не удавалось дозвониться, но хотя бы сигнал был хороший.

Увы, мое уединение в раю вскоре закончилось. Пару дней назад, в последнюю неделю марта, когда в городе разгорался пожар ковида, кто-то из жильцов срезал замок с двери и притащил на крышу пластиковый стул, чайный столик и герань в горшке. Вообще уже оборзели! Старина Уилбур, помимо всякого хлама, собрал целую коллекцию замков, из которой я взяла самый мощный, тяжеленный навесной, из хромированной стали с закаленным корпусом (можно лосю череп размозжить), и повесила его на дверь. Такой замок хрен срежешь – или вернем вам деньги в тройном размере! Однако, надо полагать, не только мне нестерпимо хотелось свободы: кто-то сорвал замок ломом – вместе с петлями, разворотив в процессе дверь. Запирать теперь нечего, и попробуй купи новую дверь во время ковида!

Я догадывалась, кто это сделал. Выйдя на крышу через вынесенную дверь, я увидела виновника, свернувшегося калачиком в кресле – с книгой и вейпом в зубах. Кресло было из тех, что называют «пещерой»: в форме яйца, покрытое искусственным мехом. Такую штуку еще попробуй затащи аж на крышу! Внутри сидела девушка из квартиры 5В – Уилбур в своей «Библии» прозвал ее Хелло-Китти за то, что она носила свитера и кенгурушки с изображением мультяшного котика.