Справа от старичка горой навалены берёзовые ветки. Он, не глядя, берёт ветку, осматривает её со всех сторон, обрывает лишние листочки и веточки, перекладывает в левую руку, затем берёт следующую ветку. И вот у него уже получился пышный берёзовый «букет». Зажав «букет» между ног, старик отрезал шпагат, ловко обмотал им ручку веника, кряхтя, завязал потуже, а торчащие лишние веточки ручки, обрубил маленьким топориком.

Сделав веник, вытянув его перед собой, старичок полюбовался на дело рук своих и, видимо, остался доволен. Он положил готовый веник слева от себя и взялся сооружать новый.

– Простите, пожалуйста… – подал голос Галактион.

Не обращая никакого внимания на непрошеных гостей, старичок затянул песню:

– Не жалеееююю, неее завуууу, не плааачууу,

Всеооо прайдёооот, как с белых яяяблань дыыыыым…

– Э… простите, что мы пришли к вам без приглашения, но…

– Увядааааанья золатааам охвааааченный,

Я не бууууду боооольше маладыыыым…

– Мы пришли, чтобы узнать… – Галактион казалось впал в отчаяние, ведь старик по-прежнему ни на что не реагировал.

– Да ты не видишь, что ли? Глухой он! – весело пояснил Маркелл.

В один прыжок кот вскочил старику на загривок и заорал в ухо:

– Здорово, дед!

Старичок завизжал, сорвался с места, и заметался по домику как угорелый.

– Чего орёшь? Спокойно, спокойно, без паники, – Маркелл едва держался на стариковой спине.

Наконец он изловчился, спрыгнул на стол, и вальяжно разлёгшись, стал ждать, когда у старика кончится завод. Старик вскоре наткнулся взглядом на кота и остановился как вкопанный.

– Тьфу ты! Напугал! Ты чего творишь-то? Всё шутки шуткуешь, а я чуть сознания не лишился. Разве можно так над старым человеком издеваться? Не ожидал, не ожидал я от тебя Маркелл.

Старичок, держась за сердце, обессилено опустился на скамеечку, вынул из кармана штанов носовой платок, и промокнул им глаза. Серёжа отметил, что платок был рваный и грязный, и если бы он когда-нибудь осмелился поднести эту тряпку к своему лицу, то мама и бабушка устроили ему настоящую выволочку.

– Ты чего, обиделся, что ли? – миролюбиво, как ни в чём не бывало, спросил Маркелл.

– А… Ну тебя! – старичок демонстративно отвернулся от чёрного кота.

– Не, ну ты не обижайся, я ж не знал, что ты, что ты такой… такой истерик. Мы пришли к тебе в гости, зовём тебя, зовём, а ты не отзываешься.

– Веники я вязал! Веники! Ты что не знаешь, как это занятие меня всего забирает? Я не вижу и не слышу ничего, когда работаю. Эх ты!

Маркелл озадачился, примеривая как бы лучше подлизаться к старику, отступать он не привык.

– Ты не обижайся, мы по делу пришли.

– По какому ещё делу?

– Да я и сам не знаю, Галактион тебе объяснит.

Поскольку Галактион всё ещё продолжал растерянно молчать, Маркелл хлопнув его по спине, подбодрил:

– Ну, чего молчишь? Онемел? Говори, давай! А то я тут один на пупе верчусь, а вы стоите как два истукана. Мне оно надо?

Галактион зачем-то вновь отряхнулся, в который раз уже оправил шерсть, откашлялся, и вступил в полоску света.

– Мы к вам по очень важному делу. Я привёл…

– Не ты привёл, а мы привели, – поправил Маркелл.

Галактион проигнорировал замечание и продолжил:

– Я привёл с собой мальчика…

– Мальчика? Эва! А чего ж вы молчали! Ну-ка, ну-ка, где тот мальчик? – заметно оживился старик.

– Вот он, – Галактион указал на Серёжу. – Серёжа, подойди, пожалуйста, поближе.

Серёжа несмело подошёл к старичку.

– Вот, вот этот мальчик. Зовут его Серёжа, – отрекомендовал Галактион.

– Хорошее имя Серёжа. Ну, ну, Серёжа… да ты подойди ко мне поближе, я не кусаюсь.

Старичку так понравилась шутка, что он начал громко смеяться. И казалось веселью его не будет конца. Странный всё-таки старик. Маркелл устав ждать, поторопил: