«Что-то я не заметил удивления».

«Лучше надо скрывать свои чувства, а не таращиться на меня так, будто дырку хочешь прожечь. Вон на тебя девушка как смотрит», – напечатала Фера длинное сообщение и, повернувшись и встретившись с Никитой взглядами, кивнула на Веру, которая еще недавно занимала все мысли парня.

«Думай, что пишешь. Не таращился я», – пришло последнее сообщение, после чего Фера прислушалась к преподавателю.

К своему удивлению, девушка увлеклась рассказом о болезнях и органах, не замечая ничего вокруг. Когда-то давно она тоже планировала заняться медициной, считая своим призванием спасать человеческие жизни с таким даром. И сейчас искренне сожалела, что ей никогда не удастся стать врачом.

Когда практика закончилась и профессор отпустил студентов на перерыв, к столу девушки сразу подлетело несколько молодых людей с целью познакомиться. Аквилева, привыкшая к вниманию еще во время учебы в училище, ничуть не смутилась и легко поддержала беседу.

Никита же, находящийся позади нее и наблюдавший за довольными одногруппниками и улыбающейся девушкой, недоумевал, почему она не смущается такому вниманию, хотя при нем либо замыкается в себе, либо ведет себя неадекватно, но никак не легко и непринужденно ведет разговор.

– Ник, – позвала его девушка, подсаживаясь к нему за парту.

– Что? – хмуро огрызнулся он, поворачиваясь к собеседнице и видя перед собой Веру.

– Да ничего, – удивленно подняла брови шатенка. – Ты почему такой злой?

– Да нет, – быстро остыл Муранов, наблюдая за тем, как девушка изменилась за лето. Волосы стали длиннее, а кожа загорела. – Все в порядке. Просто неприятности с деканатом.

– Что-то серьезное?

Пока Никита увлекся разговором с девушкой, Фера краем глаза наблюдала за ним, отмечая для себя все мелкие детали его взаимодействия с группой. С шатенкой, чье лицо скрывали волнистые каштановые волосы, он разговаривал весь перерыв. Также он успел перекинуться парой слов еще с парнями, но их девушка в круг подозреваемых не брала, так как знала, что пол поземники и демоны меняют редко.

На следующей перемене, когда группа перешла из одного корпуса в другой, круг подозреваемых значительно расширился. Муранов переговорил еще с двадцатью девушками, незнакомыми Фере. И это учитывая то, что Аквилева последние полтора месяца слежки видела его не с десятью представительницами прекрасного пола и не с тридцатью.

– И сколько у тебя девушек, бабник? – зло прошептала Аквилева себе под нос, следя за спиной Муранова и не замечая того, что и за ней наблюдает Володя, недавний сосед Никиты по парте.

На следующей же лекции, где Никита, как всегда, занял последнюю парту, а Фера разместилась в начале аудитории, не имея возможности сесть позади «объекта» и наблюдать за ним, Володя сообщил радостную весть Муранову.

– Похоже, ты понравился новенькой.

– Кому? – не понял сначала Никита. Его товарищ кивнул вперед, где Фера наблюдала за последней партой при помощи зеркала.

– Она с тебя глаз не сводила весь перерыв. Даже шла следом. И сейчас смотри: зеркало поставила, наверняка за тобой подглядывает. Спорим, она на тебя запала?

– Не мели чушь. Она просто не знает, куда идти, вот за нами и шла, – отверг все подозрения друга Никита, взглянув на спину Феры, которая действительно смотрела в зеркало, которое было установлено сбоку и в котором действительно отражался Муранов.

– Говорю тебе, ты ей нравишься, – настаивал Володя. – Она классная. Хочешь, познакомлю?

– Не надо, – хмуро ответил Ник, который и так был сыт по горло тем, что Феру все хвалят с детских лет.

Однако несмотря на то, что Муранов отверг все подозрения однокурсника, он мысленно еще не раз возвращался к этому разговору и гадал, правда ли, что заучка в него влюбилась. Как ни странно, эта мысль грела. Особенно мечты о том, как он ее отвергает.