– Линь Дайюй, – зову ее я, мои ноги дрожат. – Ты отвернешься от своей сестры?

И тут она останавливается. Поворачивается ко мне лицом. Линь Дайюй, которую я вижу, похожа на меня, но при этом не похожа на меня. У нее не мои карие глаза, они голубые. Ее нос кончается ниже, чем мой. Ее губы гладкие и розовые, как у рыбы. Моя Линь Дайюй открывает рот, но из него ничего не выходит. Вместо этого из ее ноздрей, из уголков глаз, из ушей сочится кровь. Кто-то кричит. Я понимаю, что этот кто-то – я. Когда я просыпаюсь, моя рубашка прилипла к груди, как мокрая пленка. Мое тяжелое дыхание разрезает темноту.

– Ты здесь? – шепчу я. – Почему ты не поможешь мне?

Комната пуста. Линь Дайюй не может мне сейчас помочь, как никогда не помогала и раньше. Она никогда не была настоящей, говорю я себе, но я-то настоящая. Как бы мне хотелось, чтобы в этот раз мы поменялись местами.

На следующий вечер дверь снова открывается, но на этот раз не закрывается. Входят трое мужчин. Они сутулые и крепкие, их тела по форме как небольшие валуны. Подмигивающий человек следует за ними, держа фонарь.

Он велит мне встать. Я подчиняюсь, у меня скрипят суставы. Теперь я провожу большую часть дня сидя, и в положении стоя у меня болят ноги. Он протягивает мне сверток с чем-то сложенным и мягким.

– Надень это, – говорит он. Свет его фонаря напоминает мне полную луну, которая кажется такой большой и тяжелой, что может упасть с неба. Какое-то дикое мгновение я раздумываю, что произойдет, если я сброшу этот фонарь на землю и разобью его внутренности – что, если я смогу поджечь это место и забрать его с собой.

– Давай, – говорит подмигивающий человек. Трое мужчин позади него потирают кулаки. Я делаю, как мне велят, стягивая промокшую рубашку с туловища. Потом штаны. Я легко выскальзываю из них, наблюдая, как они падают на землю.

Обнажившись перед ними, я осматриваю свое тело. Прошло много времени с тех пор, как я видела себя при свете. Два небольших холмика плоти на груди, обе вершины покрыты ржавчиной. Решетка грудной клетки натягивает кожу на торсе. Живот, маленький и мягкий, обвисает, обрамленный острыми тазовыми костями. Я едва вижу верхнюю часть своих бедер. Ноги – единственная часть меня, которая выглядит большой, как будто они должны принадлежать кому-то намного крупнее меня. Но они прежнего размера. Это остальные мои части сжались вокруг них.

Мои руки инстинктивно двигаются, чтобы прикрыть самое сокровенное. Накатывает новый страх, о котором я думала со дня похищения.

У подмигивающего мужчины бегают глаза.

– Будет еще время откормить тебя позже, – говорит он. Он указывает на сверток с одеждой. – Теперь надень это.

Одежда внутри вся черная и слишком велика мне. Надев ее, я еще меньше ощущаю свое тело, чем раньше. Теперь подмигивающий мужчина приказывает мне встать перед ними на колени. Я подчиняюсь, колени оказываются в грязи.

Один из трех мужчин делает шаг вперед с ножницами. Я сжимаюсь.

– Не двигайся, – предупреждает он. Он встает позади меня и берет прядь моих волос, тусклых от грязи, теперь достаточно длинных, чтобы доставать до подбородка. Он скользит сквозь них ножницами. Я слышу щелчок. Когда я смотрю вниз, то вижу на полу черную прядь. Передо мной проносится лицо моей матери. Я призываю ее отвести взгляд.

Щелк-щелк-щелк – продолжает человек с ножницами. Еще больше черного падает на пол. Каждый раз, когда это происходит, лицо моей матери немного тускнеет, потом я больше не могу ее видеть. Когда человек с ножницами заканчивает, он возвращается и встает рядом с подмигивающим.

– Как тебя зовут? – спрашивает меня тот.