Виндергольд, вполголоса, заметил очевидное:

– Вот уже и не надо никаких пирожков рассылать… – (он видимо хотел сказать «пирожен не надо»), но не смутившись своей оговоркой, посчитав её несущественной, расцвёл своей широкой улыбкой, обводя всех, включая Свету, светящимся взглядом. Откинувшись на спинку лавочки радостно развёл руками:

– Человек, ты нам глаза открыл! Мы можем ходить по другим местам!? Кто ты!? – при этом он поддался вперёд левую руку упёр в колено, а другую положил запястьем на плечо Роди. Смотрел на нового администратора снизу-вверх, с интересом.

– Мля, давайте, хоть накатим, – предложил Кореец, – а потом уже … Зови Свет, кто там ещё есть, у арендаторов, из новой власти…

– Да, оживился Иса закидывая ногу на ногу, – можно всех посмотреть?

– Ты тут не командуй, – заметил лысый в белой рубашке, – я сам решаю, кого, когда звать. Проблемы нужны? Вы проблем хотите?

– Дайте и мне слово, – возмутился Родя, – я тоже хочу высказаться. Он повернулся к администратору, и, как будто опасаясь обвинения в невнятности, чётко произнёс: – Иди на куй. И, давайте, правда, накатим пацаны, – тише, над столом, добавил, – у меня эти пирожки в горле стоят. Он разлил как разливал на лавочке, по чуть-чуть, они чокнулись и выпили. Вновь грянула музыка. Администратор выглядел уже как-то попроще, чувство превосходства его покинуло. Родя, поставив рюмку, сложил руки на столе, и очень доброжелательно смотрел. Официантка Света, в коротком вязанном платье, и плотных колготках, переминалась с ноги на ногу, держала разнос за спиной, вернее, ниже спины. К салату никто не притронулся, динамичная музыка, очень энергичные девушки, на заднем плане двух присутствующих сотрудников бара, отвлекали. Появилась барменша Люда, нюхом чующая всё настораживающее, (она работала тут последние лет пять), перекинулась парой слов с официанткой, увлекла за собой администратора, освобождая обзор на девичьи танцы, для недовольных салатом.

Таким образом, первая задача вечера «запомниться», решилась без особых затруднений. За это и выпили. Хотя ситуация оставалась до конца не ясной. Кто это был, почему он так разговаривает, что за новые порядки? В баре они бывали часто, знали их многие, официантки и охранники, и, понятно, обе барменши. Даже выпивали, вместе кое с кем, из персонала, бывало. Если оставались должны, после, всегда рассчитывались. И денег они тут, как завсегдатаи, оставили не мало. Сегодня, да, решили посидеть по скромному, поэтому, первые две и выпили на лавочке, и пирожков наелись, чтобы в баре меньше тратить. Обычная обывательская хитрость, и так многие делали – ели и пили дома, а в бар шли «догоняться», познакомиться, потанцевать. Последнее время цены летели вверх, и по этой «схеме» гуляли многие. Город оживал в день получки на заводе, а она только завтра, и в заведениях, сегодня, многие гуляли «эконом классом».

– Салата кот наплакал, а стоит как бутылка водки, – сопоставил Иса, – разве это…

– Ты смотри, как этот «Петрушка», причёсывать начал… – Золотой не мог успокоиться, – пойду у Люды спрошу, что это было… Я, когда Тойоту скинул, пятихатку тут с Леркой, оставил, за вечер. Всех угощал, и их в том числе, два раза в обменник ездил, а потом уже прям тут стольники менял… Теперь, какой-то сидор, пытается выставить меня нищебродом.

– В этом, фешенебельном заведении, – дополнил Ко»реец.

– Вот – вот, – откликнулся Виндергольд, не особо вдаваясь в понятия, – фешенебельнейший сидор.

Родя улыбаясь выпустил Виндергольда, тот ушёл к стойке.

– Крендель, конечно, колоритный, – Иса нацелился вилкой на тарелку.