.

Володя отдает швартовую, подает трос крановщику, тот набрасывает огон на кнехт. Катер медленно движется вдоль крана. Володя, отдавая трос, идет на корму, суетится, трос попадает между ногами. Паша кричит:

– Осторожно!

Подает катер назад. Володя перешагивает через трос, катер снова идет вперед, Володя идет в рубку.

– Ты, идиот! – встречает его Паша. – У тебя ноги лишние? У тебя голова лишняя! Ты куда лезешь?!

– Что ты орешь? – медленно говорит Володя.

– Я тебя спрашиваю – куда ты лезешь? Подумай, а потом лезь, понял? Не суетись! Это – вода, понял? Потом поздно будет думать! Инженер!

Володя, отвернувшись, смотрит в окно.

– Ты слушай, когда говорят! Лучше скажи – не могу, не знаю и никогда не лезь, если не знаешь! Понял?

Володя молчит.

– Понял, спрашиваю?

– Понял.

– Всё. Завяжи узелок.

Катер снова бежит по Неве, вверх по течению. Паша поет: «Во хмелю слегка, лесом правил я…»

– Слышь, Вовк, кто такая – Марина Влади?

– Актриса.

– Чего это Высоцкий, такой мужик, русскую бабу не нашел?.. Ты чего кислый?

– Ничего, – неохотно отвечает Володя.

– Ничего! Повеселеем!

На набережной, у памятника Крузенштерну.

– Ты обожди здесь. Я сейчас, – Паша бежит к автомату. Пока он говорит по телефону, Володя мрачно стоит у парапета, смотрит в воду.

– Всё! – подходит Паша. – Поехали!

– Куда? Я – домой.

– Что? Мы ж договорились! Ну ты, мужик, даешь!

– Слушай, Паша. Ты что на меня орал сегодня?

– Я?

– Ты.

– А! У крана, что ли? По делу орал. На флоте так положено. Если не заорешь, ты ничего не запомнишь.

– Так вот. Завтра будешь орать уже на кого-то другого. Сколько влезет.

Поворачивается, уходит.

– Вовка! – кричит Паша. – Да ты что, мужик?..

Володя дома.

– А, матрос, – говорит отец, входя к нему в комнату. – Ну, как вахта?

– Нормально.

Отец садится.

– Досталось?

– Что?

– Ничего.

– Что ты на меня смотришь?

– Не вижу восторгов.

– Это работа.

– А на фирме не работа?

– И на фирме работа.

– Так зачем менял шило на мыло?

– Это мое дело.

– Нет, не твое. Это наше дело. Это матери дело и мое дело.

– Это мое дело.

Отец встает, ходит по комнате. Раздражен.

– Твое! Хорошо. Пусть твое. Захотелось тебе плавать? Плавай! Ты инженер, механик – устройся на большой корабль и делай свое дело! Государство тебя для чего пять лет учило? По палубе бегать? Ты бы еще землю копать пошел!

– Землю? – Володя встает. – Пойду и землю копать! Чтобы от вас закопаться и не видеть никого!

Уходит.

Паша едет в троллейбусе на работу. Вечер. Паша в Петербурге недавно, третий год после армии, и хорошо одетые, очень умные, как ему кажется, девушки доводят его на улицах до исступления своей недоступностью.

В троллейбусе давка. Входит высокая девушка с сумочкой через плечо. Это Лена. Паша отодвигает спиной народ, дает ей место у поручня. Она благодарно кивает головой. Он ласково смотрит на нее. Она поднимает брови, усмехается, смотрит в сторону.

– А говорят, троллейбус – не резиновый, – говорит Паша.

Она молчит.

– Я работаю в порту, дублером капитана. У нас такой давки не бывает.

Она молчит.

Паша постепенно сатанеет.

– Регулярно смотрю зарубежные фильмы. Читаю «Аргументы и факты». От корки до корки.

Она молчит и начинает выдавливаться подальше от него.

– Я же вас не съем! Девушка! Хоть на один вопрос ответьте, ё-моё! Как вы знакомитесь, а? Что вы друг другу говорите?

Паша перехватывает усмешку, которой она обменивается с мужчиной, который пропустил ее.

– Что, смешно? – говорит ему Паша. – И в цирк не надо ходить! Бр-роневики!..

Паша подходит к катеру, который стоит у моста «Лейтенанта Шмидта». Здоровается с капитаном.

– Слышь, мой сегодня не придет.

– Почему?

– А-а… психанул вчера