На самом деле, в этом нет ничего удивительного, позже поняла я: пока человек ищет себя, ему будет постоянно неуютно, где бы он ни находился. Это никак не связано с тем, «плохие» или «хорошие» люди вокруг. Это просто указывает на его внутреннюю пустоту, и не более того.

Когда я определилась, кто я и зачем живу, приняла в себе эту непохожесть на других, мне стало, конечно, намного легче. В какой-то момент я позволила другим людям быть такими, какие они есть, но при этом разрешила себе оставаться собой и ни под кого не подстраиваться.

К этому открытию мне пришлось идти долгие годы. Именно поэтому потеря Сашки (вследствие его шальной женитьбы, преследования жены, которая изменила ему, затем второй провальной женитьбы, а потом розыска его второй жены при помощи частного детектива) далась мне так болезненно. Я долго принимала тот факт, что люди меняются, и затем они уходят.

А его фраза «Хочешь прикол?», которой даже не предшествовало банальное «Привет, как дела?», вывела меня из равновесия.

Я думала: «Может, высказать ему всё это?.. Или не надо?»

– Давай встретимся, – монотонно бормотал Сашка.

– Сегодня работаю.

– Приезжай ко мне после работы.

– Куда? – не поняла я.

– Домой.

– Нет, так не пойдет. Лучше в кафе.

– А я хочу попить чай с тортом на кухне с близким человеком, – заплетающимся языком пробубнил Сашка.

У меня внутри всё вскипело: «Похоже, он с утра пьян?»

– Знаешь что? Я замужем, дорогой мой Саша! И к тебе домой не поеду! – закричала я. – Кстати, при встрече надо здороваться!

Я швырнула трубку и залилась горькими слезами. Люди так тонко чувствуют этот мир в момент несчастья. Остро нуждаются в нас. И очень быстро остывают.

Я живу на свете немало лет, и так и не перестала удивляться, что люди очень нуждаются в эпизодической дружбе в момент беды, и резко пропадают после исчезновения этой самой беды.

Что ты чувствуешь, когда тобой попользовались и исчезли? Смесь горькой досады, ледяного разочарования и ветерок дежавю. Каждому жить с тем, что он натворил. И возможно, среди множества человеческих бед – это ничтожная малость. Но всё равно, в глубине души хранится надежда на что-то человеческое. Что потребность в тебе – не от острой боли, а от чего-то другого, например, тебя ценят за то, что ты есть…

Каждому так отчаянно хочется чувствовать себя нужным, что он цепляется за эту возможность, не отвергая вновь пришедшего скитальца, а протягивая руку помощи.

Что такое доброта вообще, если ты даже не можешь помочь тому, кому плохо? Наверно, она возникает тогда, когда ты делаешь что-то без надежды на взаимность и без иллюзии близости. Ты просто позволяешь этому случиться, как ручей позволяет путнику напиться воды.

Но почему же исчезают люди? Испуганно, встрепенувшись, несутся со всех ног, как ошпаренные, куда подальше, лишь бы не увидеть тебя снова… Они боятся самих себя! Ты уходишь из их жизни, унося с собой частичку старой истории, забираешь боль, страх, прячешь их за деревянными дверцами купе, за остывшей клавиатурой ноутбука.

Каждый хочет навсегда от этого избавиться: от воспоминания, что когда-то ты был жалок и одинок, а от этого – сам себе противен. От послевкусия ночных откровений, оставшихся в чайной чашке и пахнущих ароматом ментоловых сигарет. От очевидных и жестоких фактов: что тебя бросили, предали.

Лучше сделать вид, что этого не было. А тот, кто это знает – тоже пусть проходит мимо. Пройди и ты мимо, друг.

Я накрасилась и достала утюжок для укладки, слегка завила волосы перед выходом на работу. Затем натянула темно-синий свитер под горло, застегнула пуговицу на юбке и достала из комода украшения.