– Ну теперь ВСЕ понятно, – еще более издевательски заметила Эль.

– Ладно, девочки… Забудьте пока. В любом случае это еще не случилось, и пока волноваться не о чем.

– Я так поняла, что разговор закончен? – спросила Пыль.

Вместо ответа Гунн взял со стола рисунки с Поньйи, аккуратно сложил в сумку и уже совсем будничным тоном произнес:

– Девчонки, вы перекусите, а я, пожалуй, пойду на берег. Надо проверить наш кораблик, да и крылья размять не мешает. И вообще, позагорать захотелось. Пока!

– Пока, пап! Ты не волнуйся, мы перекусим, но совсем немного, а потом навестим ББД. Будем вечером или завтра утром.

– Договорились! Можете просто чаю попить. Знаю я Лунгвайта и его гостепреимство. Смотрите не лопните! Я не хочу так глупо потерять своих милых крошек! Да! Привет передавайте от меня и от мамы!

Папа вышел за дверь. Эль вздохнула и равнодушно бросила ему вслед:

– Обманщик…

– Почему?

– Видела, как он засуетился после нашего рассказа о Поньйи? Рисунки эти, распросы. Толи счастье, толи что-то. Толи луна, толи нет. Хихикали или нет… – возмутилась Эль.

– Ну так. После их появления на нашем берегу он только о них и думает!

– Ну их ведь никто и не видел раньше у нас. Они же со второго берега. С берега Эльфов. Папа их только там и видел. – Эль покосилась на рисунок Пыли.

– Ага, даже на первый берег, к Троллям своим ненаглядным, уже неделю не плавал!

– Увлекающаяся натура… То Тролли, то Поньйи с Эльфами.

– Тролли очень забавные. Тут я его понимаю. Жаль, что их невозможно нарисовать. Удивительно ускользающая из памяти внешность, – посетовала Пыль.

– Это точно, – вздохнула Эль. – Вроде смотришь на Тролля – все нормально, а стоит отвернуться – ни словечка в голову не приходит, чтоб его описать.

– Это у них особенность такая. Папа говорит, что это инстинкт самосохранения.

– Ага. Они очень изменчивы.

– Ну да – непостоянны.

– Ага. Как наш папа, – вернулась к обсуждению отца Эль.

– Да. Непостоянство – и его второе имя.

– Ага. Только маме не говори.

– Ха! Он маму любит.

– Он – мужчина.

– И?

– Все мужчины дураки и не ценят своего счастья.

– Все, кроме нашего папы!

– И ББД.

– И некоторых мальчиков!

– Это каких? – Пыль хитро посмотрела на сестренку.

– Не важно!

– Не важно, так не важно, – великодушно согласилась Пыль. – Могу лишь предположить, что некоторые из них вырастут, станут мужчинами и окажутся дураками!

– Согласна. Все дураки, кто не сможет оценить нашу неземную красоту.

Девчонки рассмеялись.

– Эль, может, «Минутка безумия»?

– Разомнем мозги, сестренка!

Двойняшки хлопнули друг друга ладошка о ладошку и одновременно крикнули:

– Начали!

Этой незатейливой игре, которую они назвали «Минутка безумия», их научил папа. По его мнению, нормальному ребенку (а он утверждал, что и нормальному взрослому) необходимо время от времени давать возможность расслабить мозги и нести любую чушь на любую тему.

Вчера они втроем этим и занимались, но некоторые темы остались нераскрыты, поскольку их «безумие» было прервано мамой, которая не разделяла взглядов отца на воспитание дочерей и не одобряла «Мозговой рассхлябанности» (как она это называла).

Итак, «минутка безумия», или «Рассхляб мозга» (девочкам очень понравилась характеристика, которую дала мама их развлечению) началась:

– Ну что, единоутробная моя сестра, которую наш достопочтимый папа вчера обозвал Пылью Великого Ничто? Пойдем в гости? Пора навестить нашего друга!

– Ага, а то до вечера не доберемся, Лямбда Щита Спарты.

– Сестренка, а ты не задумывалась над тем, почему нас так назвали?

– Не думаю, что у нас есть изначально полные имена, как у мамы с папой.

– В смысле?