Эльф гордо и многозначительно похлопал ладошкой по сумке и заговорщицки прошептал:

– Она здесь. И я-то уж за ней прослежу. Даже не сомневайтесь…

Эль и Пыль недоуменно переглянулись, а Пыль (улучив момент, пока Эльф отвлекся, засовывая свой необычный прибор в сумку) прошептала:

– Мне кажется, или он не в себе?

– Да он не только не в себе, но и не здесь, судя по всему! И его манера говорить мне кое-кого до боли напоминает. Сейчас я все выясню.

И Эль обратилась к Эльфу:

– Вы столь изысканно умеете формулировать свои мысли, но это, по вашим словам, вас э-э-э-э… Ах да – выматывает. Так, кажется, вы сказали?

– Именно, леди Эль. Даже мысли путаются и здешняя реальность уплывает из моего бедного сознания.

– Зачем же вы так мучаетесь, господин Риб?

– Мой любезный учитель риторики заверил меня, что такая форма речи, как никакая другая, соответствует столь торжественным событиям, одно из которых я должен был озвучить!

– Кто же ваш учитель? – со все возрастающим подозрением спросила Эль.

– Многие дни я имею честь учиться столь нелегкому мастерству у нашего вечного друга, величайшего из ныне живущих драконов – Лунгвайта. А рекомендовал мне его как учителя наш общий друг по имени Баку и ваш единоутробный отец Гуннбьйорн, коий является давним спутником и соратником моего наставника!

– Господин Риб, спешу вас заверить, что вы превзошли своего учителя! К сожалению, я не имею чести быть знакомой с Баку, но уверена, что он достойнийший из достойнейших, поскольку является и вашим другом.

– О завернула… – восхищенно глядя на сестренку, прошептала Пыль.

– А то, – прошипела в ответ Эль.

Риб скромно потупился, но чувствовалось, что он несказанно счастлив такой оценке.

– Нда… Как и предпологалось, без ББД тут не обошлось. Не-е-е. ББД ему и в подметки не годится… – опять прошептала Эль.

– Бесспорно… Если ББД я выдерживаю с трудом, то от риторики и декламации господина Риба я впадаю в ступор на втором предложении, – так же шепотом согласилась с сестренкой Пыль.

– Девочки?

Эльф вопросительно посмотрел на сестренок.

– Ой, простите, это мы о своем!

– О девичьем?

– Ну да…

– Мне показалось…

– Вам показалось, уверяем вас, – поспешили хором воскликнуть двойняшки.

Пыль покраснела от смущения.

Риб задумчиво посмотрел на нее.

– Я понимаю, что выгляжу странно и для неподготовленного собеседника моя речь может показаться излишне сложной и трудно объяснимой. Не надо смущаться. В конце концов я к этому давно привык.

Он грустно улыбнулся.

– Ах, что вы, господин Рибхукшан Плодородный, мы совсем не это имели ввиду, – Эль с от смущения умудрилась сходу выговорить сложное имя Эльфа.

Эльф еще раз улыбнулся и махнул рукой, потом нахмурился и озадаченно спросил:

– Вы сказали, что не знакомы с Баку?

– Да, именно так, а что?

– Странно, я уверен, что вы те, кто мне нужен, но то, что вы не знакомы с…

– Уверяем вас, что это так и есть, – поспешила заверить Риба Пыль.

– Не стоит, милая Пыль. Сам виноват, что все напутал. Я часто путаюсь. Это и не мудрено. Грани Ленты Времени – настолько сложное понятие, что даже мы иногда путаемся, оказавшись вне нашего берега. И потом, я могу допустить, что вы знаете Баку под другим именем, поскольку оно его мало кому озвучивает.

Эль и Пыль пожали плечами.

Эльф истолковал это по-своему.

– Да, да, спасибо, что соглашаетесь принять мои извининия за неумышленное введение вас в недоумение! Вы ведь именно так выражаете свое согласие?

Девочки кивнули одновременно, а Риб продолжил:

– И, конечно, я прошу прощения, как кавалер «Единожды Взошедшей Звезды» и, в конце концов, как мужчина! Я был не учтив и не должен был интересоваться вашими женскими секретами!..