И тем не менее, какой бы смиренной и преисполненной благоговения я ни была у алтаря родов, я была наивной и, подобно тысячам других женщин, не представляла, что случится после. Я не имела никакого понятия о том, чего потребует от меня четвертый триместр и как сильно это меня изменит.

Я действительно долгое время занималась йогой, была методистом, обучавшим других учителей йоги, и практиковала метод структурной интеграции, поэтому уже была экспертом в области здоровья тазового дна – как для себя самой, так и для других. Я ощущала глубокую связь с собственным телом, так что не могла и вообразить, что теперь оно может меня подвести. После многих лет, когда я с упоением изучала связь тела и разума с помощью танцев, йоги, рольфинга, метода Фельденкрайза[6] и многих других форм терапии, я была абсолютно уверена в природной мудрости своего тела и его способности к восстановлению.

Когда в молодости занималась танцами, я избавилась от дисморфофобии[7], поэтому не ожидала, что перестану понимать свое тело из-за изменения его формы и функций в период таких естественных перемен, как беременность. Я всегда проводила много времени с малышами и детьми постарше, поэтому была уверена, что смогу ухаживать за новорожденным. Меня не тревожило, что мой муж работал по ночам и отсыпался днем. Меня совсем не волновало, что единственная помощь, которую я получу после рождения ребенка, будет сводиться к одной неделе с мамой и одной неделе со свекровью. Как и многие молодые мамы, я была совершенно не готова, не осознавала, что в это время происходят еще одни роды: рождаюсь я сама как мать.

Мое падение – с высот головокружительного романа на острове к одинокой квартире в городе, где я в конце концов родила, – было долгим. Я никогда не думала, что после того, как во многом исполнится моя заветная мечта, у меня случатся роды, после которых мне придется восстанавливаться. Мне было сложно осознать, что роды – процесс, который во всем мире происходит примерно 400 000 раз за день, – потребуют таких невероятных жертв от моего тела, разума и духа.

После того как я родила, моя реальность кардинально изменилась. Даже ходить было так больно, что я несколько месяцев не могла выбраться в магазин за продуктами. Я просто ничего не ела, пока кто-нибудь не отправлялся в магазин вместо меня. Два месяца я не могла сидеть. Потребовалось больше двух лет, чтобы избавиться от постоянной боли внизу спины, геморроя и жгучей боли во время секса. Все это было так далеко от тех бойких матерей, которые мгновенно возвращались в норму. Я своими глазами видела, как женщина, родившая пять дней назад, плавала в бассейне, как руководители приступали к работе почти сразу после родов, как коллеги-учителя возвращались к занятиям в студии йоги всего через месяц. Мое представление о себе как об энергичной молодой учительнице йоги и терапевте, умеющем работать с телом, разбилось вдребезги.

Я не представляла себе, что оторванность от корней, то есть от женщин моей семьи – сестры, мамы, бабушки, а также от близких подруг, так сильно повлияет на мою способность восстановиться после родов. А еще я не знала, что восстановиться будет трудно и потому, что беременность продлилась еще почти три недели после предполагаемой даты родов, что период потуг был таким долгим и что у меня случится такой серьезный разрыв. Каждый из этих аспектов по отдельности значительно осложнил бы возврат к нормальной жизни, но все вместе они затянули реабилитацию более чем в три раза.

Мои симптомы удручали, но еще больше меня выбило из колеи отсутствие доступных источников информации, что помогло бы моему исцелению. Мои акушерки были либо слишком заняты, либо не знали, чем помочь, либо отрицали серьезность ситуации, то есть никак не могли меня поддержать.