– Да, Эдгар, ты свободен завтра?

– Думаю, да, – отличный неправильный ответ, Эдгар, поздравляю, так держать.

– Отлично, похоже мы как раз добрались до места.

Выйдя из кареты и любезно предложив Клодии свою руку, чтобы она смогла спуститься я отправился вместе с ней в кузницу. Вопреки моим ожиданиям, кузница Томаса оказалась достаточно большой, и я бы даже сказал огромной, не будет преувеличением, если я скажу, что наши кузницы, где куют оружия для королевской армии, были такими же по размеру.

Войдя в кузницу, мы попали в своего рода магазин, где, как мне казалось висела тысяча различных мечей, рапир, копий, щитов и брони. Столько оружия я не видел даже в арсенале академии «Тайпан», а ведь его там было много, очень много.

– А что хотели приобрести вы, Эдгар? – спросила у меня Клодия.

– Я хотел ознакомиться с ассортиментом, я слышал в городе, что Томас достаточно искусный кузнец. Но теперь, с учетом, нашей договоренности, мне, по крайне мере, понадобится учебная рапира.

– Рада это слышать.

– О кого я вижу, это же госпожа Вальдес, ваша рапира, как раз, готова, – сказал мужчина, примерно лет сорока, вошедший в магазин, откуда-то из подсобных помещений.

– Замечательной господин Томас. Познакомьтесь, это мой новый друг, Эдгар Блейк, он обещал позаниматься со мной фехтованием. Не могли бы вы подобрать какую-то учебную рапиру и для него, возможно, у вас уже есть что-то готовое?

– Думаю, что-нибудь подберем, – радостно сказал кузнец. – Позвольте спросить господин Блейк, а где вы обучались фехтованию? – не хотелось мне раскрывать свое настоящее имя, какой же я все-таки идиот.

– В детстве у меня был учитель, ее звали Монтихо.

– Как интересно, а не могли бы вы продемонстрировать чему она вас научила, чтобы я точно смог подобрать для вас подобающий клинок.

– Прямо здесь и сейчас?

– Почему бы и нет, мой ученик с удовольствием составит вам компанию.

В магазин, все с той же стороны подсобных помещений, вошел весьма рослый мужчина, с короткой стрижкой, примерно моего возраста. У него были короткие черные волосы, белая рубашка и коричневые штаны.

– Давайте пройдем во двор, – предложил кузнец.

– Да, конечно.

Вся эта история с показательной дуэлью, мне, крайне не нравилась. Во-первых, я был еще не в том состоянии, чтобы сражаться, во-вторых я не видел в этом абсолютно никакого смысла.

Мы вышли на улицу, ученик кузнеца встал напротив меня и извлек из ножен рапиру. Он был достаточно молчалив и за все это время не произнес ни звука. На его поясе, помимо рапиры висел кинжал, рукоять которого, заканчивалась львиной головой.

Прежде чем, я успел пожелать моему оппоненту удачи, он сделал первый выпад. Я без проблем увернулся от него, но ученик кузнеца тут же сделал еще три, парирование последнего мне далось достаточно трудно, но, все же, я смог выстоять под этим натиском. В целом атаки ученика кузнеца не так сильно меня пугали, но меня пугал его настрой, это явно была не учебная дуэль, он определенно хотел убить меня.

Не зная, что делать в подобной ситуации, я, то и дело, парировал удары, нанося редкие выпады в ответ. Мой противник начинал понемногу выдыхаться, по крайне мере, должен был, но я, из-за своей не зажившей еще до конца раны, я уже не очень уверено стоял на ногах. Если так пойдет и дальше, то я проиграю эту дуэль, а судя по настрою ученика, проигрыш в данной дуэли будет означать смерть.

Я решил несколько изменить свою тактику, и теперь мои выпады стали более частыми. Заметив эти изменения, мой оппонент решил атаковать еще более жестко, теперь если бы не мои способности, я уже вряд ли смог парировать все эти удары. Несколько раз время замедлялось для меня, давая мне возможность увернуться в последний момент или блокировать удар. В одну из таких атак я сделал удар наотмашь и порезал моему оппоненту правую руку. Мое лезвие, очевидно, задело его нервы, и он невольно выронил рапиру, но останавливаться на этом он явно не собирался. Выхватив свой кинжал левой рукой, он попытался наброситься на меня, но наткнулся на мой клинок пропоровший его живот. Всхлипнув, мой оппонент обмяк и навалился на меня. Насколько я могу судить, он был мертв.