– Да, так было испокон веков, – обреченно вздохнула королева, – два дома всегда старались породниться. Как могло произойти, что наш ребёнок не владеет Силой правящих династий Салитона?

– Не знаю, Розалия, представляешь, не знаю! – Георг развёл руками в беспомощном жесте. – Нехорошо, что дочь не «видит» эфирные тела гуманоидных существ и не может вовремя почувствовать неладное. А я ведь посетил храм Семьи, чтобы вернуться в прошлое и понять эту странность, но наткнулся на непроницаемый блок, словно разум, отличный от нашего закрыл для меня занавес времени.

Короля передёрнуло, словно от внезапной боли.

– Терпеть не могу временные перемещения.

Его горькие слова навлекли на королеву суеверный ужас. Ведь когда господин Порядка говорит: «Не знаю!» – это что-то из ряда вон выходящее. Внезапная бледность Розалии, торжественное молчание Фердинанда, застывшего бронзовым изваянием у белого камина, помпезность и вычурность столовой с большими фамильными портретами, укоризненно глядящими на них блестящими глазами, начали раздражать короля, тем более, что помолвка и последующее замужество дочери не очень вписывалось в размеренный распорядок их жизни.

– Послушай, но ведь Дара совсем ещё ребенок… – прошептала королева.

– Мы можем только сосватать девочку, официально всё чин чином, а годика эдак через три или четыре и свадьбу можно будет отпраздновать.

– Ты думаешь, что правящий дом Хаоса пойдёт на такие условия?

– А им ничего не останется, как согласиться с ними!

– Я – Анар, принц Хаоса, смиренно сватаю Дару, принцессу Порядка. Обязуюсь хранить ей верность и вступить с ней в законный брак по достижению невестой совершеннолетия. Моя клятва так же прочна, как прочны Отзеркаленные Вселенные Салитона – Порядок и Хаос. Как прочна их Симметрия, так прочна моя клятва…

Он стоял облаченный в традиционный черный наряд, отороченный серебристым мехом. Анар был как породистый скакун – горд, красив, своенравен.

Вздох восторга и зависти пронесся по залу. Придворные дамы искоса разглядывали принцессу, сидящую на возвышении у тронов родителей. Казалось, она не разделяла всеобщего восхищения, а на её прекрасном лице застыла гримаса недоумения. Словно всё, что происходило в этом празднично убранном тронном зале, к ней не имело никакого отношения. Церемония для принцессы была бесконечной и тягостной: клятвы, заверения, обязательства, пожелания. Она чувствовала себя лишней на этом нудном мероприятии. Родители обеих династий радовались, как дети. Жених не сводил с Дары таинственного взгляда, а дамы не отрывали восторженных глаз с жениха. Все были чинно, благородно, как и хотел король Георг.

Не выдержав напряжения, Дара спустилась в банкетную залу с тем, чтобы, смешавшись с гостями, незаметно покинуть замок. Но её перехватила приятельница и оттащила к окну.

– Ты куда?!

Нина была ближайшей подругой и наперсницей, которая своей природной сдержанностью и осторожностью в высказываниях, подавала пример истинного благонравия. Обычно она не поучала, не давала наставлений, не критиковала. Но иногда её слова непостижимым образом отрезвляли и заставляли вспомнить о родовом долге.

– Отстань Нина, я устала и хочу уйти, – принцесса скорчила недовольную гримасу.

– Ты ведёшь себя неприемлемо, – и, окинув взглядом толпу, собеседница зашептала, – улыбнись Дара, на тебя смотрят! – и, заметив её саркастически скривившееся лицо, серьезно добавила: – Тебе завидуют все, от горничной до герцогини, а ты стоишь тут, как перепуганное животное, и неизвестно, что сделаешь в следующий момент: кинешься, или убежишь – впрочем, последнее ты и выбрала.