– Ну, Славик, чего стоим? – девочка подпрыгивает от нетерпения, схватив меня за руку.

– Слушай, Алесь… может, в другой раз? Там сыро, грязно и, вообще, я как бы сейчас не собирался, я так… кхм… давай лучше здесь поиграем.

– Ну ладно, – вздыхает Алеся, не потрудившись отгрустить и двух секунд.

Мы заходим в калитку, и такое вдруг… нет, не разочарование. Облегчение. Накатывает, позорное и сладкое, как мурашки – зажмуриться и вздрогнуть. От свиста и насмешек друзей, которых давно нет рядом, и за дворами тоже. Сами виноваты. А в лес ещё успеется. Может, завтра. Когда всё образуется, не исключая память и духоту. Сейчас Алеся будет рассказывать про кошечек и про пушистые хвостики, идентичные натуральным. И я буду слушать и радоваться. Радоваться, я сказал! И даже не вспоминать о несчастных одминах, о рыбаках… и друганах. Идентичных натуральным. Впрочем, это уже совсем другая история.

– Что, Петь, надеялся дожить до интересных времён? Надейся дальше. Может, ещё какой кадр заглянет в наше днище-дырище?

– А я тебе говорю, что Марко де Лукво жив, как твоя ноздря!

– Угу, пойди напиши это на стене.

– Я-то напишу. А ты, Выкван, бегом в Ностро Дуэлло, благодарить Марко за мокрые штаны. Попроси ещё пару раз сдохнуть для полного экстаза.

– Что ты сказал?!

– И Кайлинису привет передай, он там тоже, небось, в очереди. Мокрый и без штанов, как всегда.

Раздаётся жиденький смех, под который Выкван и Петя Камушкины, по-братски обнявшись, пытаются уложить друг друга на пол. В итоге третий оболтус нагибает их за шеи и уравнивает на коленях, зычно рыча:

– Я зот Врахшт, покоритесь Волчьему поясу!

И почему они все представляют Врахшта именно так? Жалко им пяти минут любознательности? Ну вот, сейчас за уши дёргать начнёт, не дожидаясь, пока братья сообразят, как бы красивее дать сдачи.

– Эй, етгыры, кыплык вас за тыркыт, – не стесняюсь в выражениях, потому что достали. – А воздух какого цвета?

– Чего? – отзывается третий оболтус.

– Синего? – предполагает Петя.

– Какого синего? Нет у него цвета! – заявляет Выкван, и братья вновь переходят к силовому обниманию, так и приглашая меня укрыть лицо руками и зачахнуть от скуки. Но я не сдаюсь:

– Ау, эщулгыны трёхлетние! Рытымлятык! Да прекратите вы!

– Так что там с воздухом? – высвобождается один из братьев.

– Так что там с Марко? Что за массовая истерия на пустом месте?

– Почему на пустом месте? Не каждый день у нас умирают вожди ноосфер.

– И вчера никто не умер, – заявляет другой. – Ностро Дуэлло до сих пор от него сигналы получает.

– Да кто их видел, эти сигналы? У всех прервались, а у этих продолжаются? Да им просто выгодно отрицать, иначе полный пылкэтык. Уже и так никаких союзников, даже самые терпеливые бросили.

– Не бросили. Не бросили! Рокировку делают.

– Какую рокировку? Очнись, умник!

– Сам дурак. Не понимаешь, как мир устроен? Да там такая сложная игра, что аёрыпэтык! Давай, пешка, радуйся, кушай травку, спокойное стадо – спокойный домен. А через неделю Марко лично оживёт. Трупики собрать и победу отпраздновать. А за ним и Врахшт подтянется. С флотом. Замыкать свой пояс.

– И что?

– Что, что, валить надо! Переключаться, пока устойчиво. Или ты думаешь, нас это опять не коснётся. А вот коснётся! Да так, что кыяй в пукытым!

– Ха, страшно? А ты не бойся. Чай не крыса на корабле. Вовлечённость нейтральная, мозгов на полтора кило.

– Ой, ну за мозги спасибо.

– Обращайся, у меня их много.

– Гхм, – напоминаю о себе, – Так это тот самый Марко де Лукво?

– Нет, это мой плюшевый хомячок. И он, зараза, сдох. Славик, ты чего? Эту весть ещё вчера замусолили во все щели. Ты где был?