Вероятно, церковь понимала, что в т. н. Святом Писании, которое она сама же и придумала, нет ничего умного, здравого, доброго, нравоучительного и тем более – Божественного. Папа Лев X еще в XVI веке говорил: «Он хорошо послужил нам, этот миф о Христе». И поэтому в разное время на чтение и владение Библией устанавливались официальные запреты. Иннокентий III (1198-1216) первым из Пап запретил читать Библию мирянам. Позднее собор в Таррагоне (1234 г.) объявлял еретиком каждого, кто в восьмидневный срок не сдаст святую книгу епископу. Тридентский Собор в 1546 году принял декрет «о канонических писаниях», в котором предостерегал от независимого изучения Святого Писания. Тем не менее, совершенно затормозить прогресс не удалось, и с ростом общей грамотности появился доступ и интерес масс людей к этим т. н. святым писаниям, на которых, собственно, и основывается большая часть веры. У православных христиан это вера в Святую Троицу, у других сектантов – в различные комбинации из Иисуса Христа, Богородицы, Господа Бога, Святого Духа, ангелов, бесов, Дьявола и разнообразных святых. Всего на этих вариациях основаны многие сотни христианских сект, (по некоторым данным – более трех тысяч). Этот неподдельный интерес простого народа к сути того, во что их призывают верить породил постоянно растущие попытки анализа библейских текстов и христианской религиозной концепции, и с определенного времени церковь уже не могла их игнорировать. В энциклике «Providentissimus Deus», которую 18 ноября 1893 года опубликовал Папа Лев XIII, мы наблюдаем «план работы в тот момент, когда католическую экзегезу словно бы застало врасплох массированное наступление рационализма, который пользовался громадными ресурсами, заключенными в последних достижениях литературной и исторической критики, для того, чтобы решительно покончить с верой в непогрешимость и, соответственно, в божественное происхождение Библии» [79, Page 2/279]. Т. е. паства 19 веков(!) верила «просто так», а потом задумалась, во что конкретно? Кстати, среди прочего, Папа говорит: «… о необходимости с помощью текстологического анализа восстановить первоначальный текст священных книг, о примате буквального смысла» [79, Page 3/279]. И он прав, поскольку в тексте евангелий отсутствует логика, они агрессивны, кажутся бестолковыми. Местами евангельский Иисус Христос и остальные персонажи совершают странные, непонятные, эмоционально окрашенные, неадекватные и преступные с точки зрения норм человеческой морали и норм уголовного права поступки. Иисус заявляет, что «не пришёл нарушить Закон, но исполнить» (Мф.5:17–18) и тут же дает новый свод законов и отменяет некоторые положения Закона Моисея. Далее Он предостерегает от ругани, лжи и гнева, но тут же сам ругается, обманывает, гневается, богохульствует. Анализ текстов Святого Писания не позволяет в точности определить датировку, а иногда и место описываемых событий, соотнести их с имеющимися историческими и научными данными. Все четыре книги имеют неустранимые противоречия друг другу, а местами даже сами себе. Перечитайте предыдущее предложение и если ваше сознание не зомбировано, вам станет понятно то, о чем мы тут сказали. Не стоит уподобляться свт. Филарету, который в свое время родил вот такой перл: «Если бы в Библии было написано, что это Иона проглотил кита, я бы и в это поверил». Если Бог существует и создал вас и подарил вам разум, зачем вам отказываться от этого божественного подарка?

Двадцать первая проблема видится в следующем. Т. н. «евангельские чудеса» могут иметь значение только для тех, кто эти чудеса видел, но не более того. Люди всегда показывали друг другу фокусы и будут делать это в дальнейшем. На этих фокусах одни (фокусники) зарабатывают деньги и славу, другие (зрители) решают задачи занятия своего досуга. Вспомним фокусы Дэвида Копперфильда, который «спрятал» часовую башню Вестминстерского дворца в Лондоне или Олега Попова, который «переливал» жидкости между бутылками на расстоянии (сам видел!), или Гарри Гудини, или Карандаша, или фокусников цирка «du Soleil», которые «распиливают» людей на половинки, а потом «склеивают» (воскрешают). Если бы Бог (Сын Бога) имел возможность и желание показать чудеса, это были бы не фокусы уровня провинциального цирка, которые никто не запомнил, – это были бы такие Чудеса, которые увидело бы все Человечество. Кстати, а не лучше ли, если уж создавать мир, сделать его просто чудесным изначально?