Открыв дверь ключом, полученным от Татьяны, я занес сумки с продуктами сразу на кухню. Выложил, что куда полагалось – что в шкаф, что в холодильник, что в овощной ящик в стене под кухонным окном. Андрей, как мне подумалось, спал, и будить его я не собирался. Всегда неловко было смотреть в его глаза, словно вину я свою перед парнем чувствовал. И я уж хотел было пойти к двери, когда зазвонил мобильник. Определитель показал знакомый номер, но сразу вспомнить, кто мне звонит, я не сумел, и потому ответил просто:

– Подполковник Студенков. Слушаю.

– Рад, что вы слушаете, товарищ подполковник. Подполковник милиции Батуханов звонит.

Давненько мы не разговаривали, потому и номер не вспомнил. Хотя записал его и дважды, помнится, звонил.

– Здравствуй, Дима. Как у тебя дела?

– У меня служба, по которой множество дел проходит, Алексей Владимирович.

– Меня, как ты знаешь, только одно из твоих дел интересует.

– Да, я знаю. Потому и звоню. У вас есть электронная почта или факс? Я бы перебросил данные. Есть кое-что...

– Электронная почта есть. Записывай адрес.

Я продиктовал, он повторил для проверки.

– Значит, объявился Людоед?

– Похоже, что объявился. И мы след нашли. Даже странно, что он за это время не уехал из страны. Должен был уехать. Что-то его здесь пока держит. Я там много чего понаписал.

– Спасибо, Дима. Я прочитаю.

Подполковник милиции Дима Батуханов служил в республиканском управлении внутренних дел Чечни и занимался розыском боевиков. С его отделом мне приходилось контактировать, но сам Дима мне до поры до времени на глаза не попадался. А потом попался... Когда после госпиталя мне требовалось передать копию рапорта о том, как удалось уйти Людоеду. Там, в служебном кабинете подполковника Батуханова, мы и встретились после многих лет и сразу узнали друг друга. Когда-то Дима, солдат срочной службы из затерянного в степях бурятского села, служил под моим началом срочную службу. Я в те времена был еще юным лейтенантом и командовал взводом в отдельной роте спецназа ГРУ. Это сейчас у нас только отдельные бригады существуют. А когда-то были и отдельные роты, с которых все и начиналось, и отдельные батальоны, и не было министров обороны, которые по недоумию расформировывают самые боеспособные части. Короче, Дима служил под моим началом. К солдатам я всегда хорошо относился. И солдаты относились ко мне с уважением. Внешность у Димы была запоминающаяся. Типичное бурятское лицо с ярко выраженным эпикантусом[1], из-за которого глаз почти не видно. Узнать его не трудно.

Я узнал. И он меня узнал. Мы обнялись. И вот что-то Дима накопал...

Буду ждать электронную почту.

Я собрался уже уходить, когда распахнулась, стукнувшись о шкаф, дверь, и из своей комнаты выехал в коляске Андрей. Вид у него был совсем не заспанный. Взгляд внимательный и серьезный. Почему-то не хотел раньше мне на глаза показываться. С ним подобное случается. Он теперь стал стопроцентным эгоцентриком и был постоянно погружен в думы о собственной будущности. Но, как сам сознавался, таковой не видел.

– Людоед нашелся? – спросил он мрачно.

Слышал мой разговор. И понял, о чем речь. А как не понять, если сам об этом, наверное, постоянно думает.

– Ищут. Есть след, – ответил я уклончиво.

– Дядь Леш, меня в курсе дела держи. Я очень хотел бы ему в глаза посмотреть.

Это прозвучало, как угроза бандиту.

– Зачем? Что тебе это даст?

– Он, говорят, всегда в благородного горца играл. А гранату так бросил... Это же как выстрел в спину.

В этом он не совсем прав. Условия боя и стрельба в спину – вещи разные.

– Это была его самозащита. Но мне не жалко. Если поймаем его, я постараюсь устроить тебе с ним свидание.