Тележки Вурзеля уже не было. Закончившие вечернюю смену рабочие и служащие шли по домам, праздно прогуливавшихся от них можно было отличить по менее торопливой походке и более ярким нарядам. Двое полицаев, которых он уже видел, скучали на углу и не обратили на него внимания. Шпатц перевел дух, присев на гранитный поребрик. Во что это он только что чуть не вляпался? Похоже, при другом раскладе, он бы очнулся где-нибудь на помойке в подворотне, избитый, без документов и денег. Отчаянно хотелось закурить. Он покрутил головой в поисках табачной лавки, но поблизости ее не оказалось.

– Пора вставать, герр Грессель, – Шпатца разбудил стук в дверь. В правилах дома было указано, что если требуется ранний подъем, то коменданта можно попросить о «побудке». Этой услугой Шпатц и решил воспользоваться, чтобы послу пива и пережитых волнений не проспать до полудня и не явиться на свою первую деловую встречу, опоздав на три часа.

– Спасибо, герр комендант! – прокричал он и сел на своей узкой кровати. Вопреки опасениям, ничего тревожного ему не снилось, жесткая кровать оказалась достаточно удобной, и Шпатц даже ощущал себя отдохнувшим.

Завтрак в столовой подавала хмурая пожилая фрау. Вчерашний небольшой кутеж немного облегчил кошелек Шпатца, о чем он особо не жалел, расслабиться было все же необходимо. Но поскольку работы пока еще не было, следовало отложить изысканные блюда и выпивку до лучших времен. Так что он с благодарностью принял миску сероватой овсянки и кружку жидкого киселя, отдал за это пять клейнов и устроился на неудобном стуле за длинным столом. Среди хмурых заспанных работяг и не менее хмурых конторских служащих. Разговоров здесь особо не велось, все максимально быстро переправляли содержимое тарелок в рот, запивали киселем и отправлялись по своим делам. Шпатц последовал общему примеру – с трудом запихал в себя клейкую безвкусную кашу, выпил сладковатый кисель с привкусом незнакомых ягод и с торопливо вскочил, с ностальгией вспоминая столовую в Гехольце.

До рабочей биржи можно было дойти пешком, на что потребуется около часа, а можно было воспользоваться ластвагеном и сократить дорогу вполовину. Времени у Шпатца было достаточно, так что он решил прогуляться. Заблудиться среди прямых улиц Билегебена, пересекающих друг друга строго под прямыми углами было крайне затруднительно, так что на этот счет он не волновался. Было облачно и прохладно, дождя не было, хотя и ощущалась его близость.

Дома в Билегебене были похожи один на другой – скудно украшенные квадратные каменные коробки. Отличались они только цветом камня – дома были и почти из черного гранита, и из коричневого песчаника, и из розового мрамора, и из других, незнакомых Шпатцу горных пород всех цветов и расцветок. Первые этажи большинства зданий занимали магазины и едально-питейные заведения. Фантазия хозяев всех этих мест не была столь сдержанной, как архитектура. Порой, Шпатц даже не мог сообразить, что может скрываться за некоторыми витринами. На углу Фоерштрассе и Мейнштрассе, например, был магазин, вывеска которого была разрисована разного размера глазами. Выпученными, суженными, выпуклыми и плоскими. За стеклянной витриной также покачивались разного размера глазные яблоки. Никаких уточнений, что продает или какие услуги оказывает это место не было. А в том месте, где Мейнштрассе упиралась в сквер и следовало свернуть направо, был крохотный магазинчик часовщика, витрина которого была увешана таким количеством карманных и настенных часов, что у Шпатца зарябило в глазах, и он подумал, что ему следует обзавестись будильником, чтобы не просить коменданта каждое утро стучать в его дверь. Но потом он вспомнил, что час назад обещал себе быть экономнее, пока не найдет работу, и с сожалением прошел мимо.