«Дланью Своей защитит и помилует тех, кто не в силах себя защитить» – так, кажется, поется в одном из священных гимнов?

Фэйм попыталась встать, но снова плюхнулась на землю – ноги все еще отказывались держать вертикально несостоявшуюся жертву мажьего насилия.

– Идите сюда, Кайр, – позвал Росс юношу, теперь он его вспомнил и узнал. – Будьте так добры, помогите нам.

Мужчины обоюдными усилиями подняли мистрис Эрмаад.

– Я не сразу вспомнила о револьвере, милорд, – честно призналась она.

– Ну и что? – удивился Джевидж. – В конечном итоге вы не только вспомнили, но сделали это весьма своевременно. А теперь… – он осторожно отобрал у вдовы оружие, спрятал его в карман плаща и внимательно огляделся вокруг. – Теперь надо бы замести следы.

– Что? – испуганно дернулась Фэйм. – Замести? Следы?

Фраза подходила каким-нибудь жестоким разбойникам из романа про благородного, оклеветанного перед законом рыцаря, ставшего волею судеб поборником справедливости. Воистину, хмыкнул мысленно Росс, если и есть кандидатура, менее всего подходящая на роль защитника угнетенных, то это – он сам.

– Где мы находимся?

– В получасе езды от станции Каилаш, если вам это о чем-то говорит. Примерно в восьми часах от Фахогила, – ответил Кайр.

– И как мы здесь очутились? – спросил лорд-канцлер недоуменно.

– У вас случился припадок, милорд, и нас высадили среди ночи, – пояснила Фэйм.

«Добрые и честные сограждане, всегда готовые прийти на помощь ближнему. Надо же, как знакомо!»

У Джевиджа не хватило бы пальцев на руках и ногах, чтобы пересчитать случаи, когда он приходил в себя в придорожной канаве после очередного приступа. Милосердие обывателей традиционно заканчивалось за порогом храмов ВсеТворца. Обольщаться не стоило.

Росс задумчиво почесал в затылке, в очередной раз поражаясь парадоксальному свойству собственного разума – прекрасно помнить, например, географические и исторические факты, даты, топографические карты и не помнить ничего о себе. Совершенно не по-рыцарски он с досады пнул мертвеца. Вот из таких, как этот юнец-живодер, потом и вырастают сволочи, способные покуситься на чужую память, отобрать самое сокровенное.

– Где-то тут рядом есть речка, нам нужно туда.

– Зачем? – по-прежнему растерянно удивилась Фэйм.

– Топить улики, мистрис Эрмаад, – отрезал Росс. – Пойдемте-ка отсюда скорее.

Пожалуй, и под пытками лорд Джевидж не смог бы объяснить, какое такое сорок четвертое чувство вывело его на берег неширокой, но быстрой речушки. Кажется, она называлась Серда. Он выбрал крошечный заливчик, закрытый с двух сторон высоким камышом, и удовлетворенно кивнул, бросив на серый песок саквояж Фэйм.

– То, что нам надо. – И добавил, обращаясь к женщине: – Снимайте одежду, мистрис Эрмаад. Наш новый друг отвернется, а меня вы не смутите.

– Может, не нужно? – растерялась она.

Костяшки пальцев, судорожно сжимающих порванную ткань блузки на груди, побелели.

– Фэймрил, посмотрите на себя – вы вся в крови. От одежды нужно срочно избавиться. Ваш револьвер, к сожалению, тоже придется утопить. На случай, если вдруг покойник окажется сыночком какой-нибудь важной шишки и родня наймет сыщика. Пуля, скорее всего, застряла в теле ублюдка, и по ней…

Но договорить Росс не успел. Его спутницу тут же вывернуло наизнанку желчью. Поэтому далее распространяться на столь болезненную тему он не стал, а попросту занялся тем, что считал самым необходимым на этот момент: помог Фэйм снять испачканную кровью верхнюю одежду, умыться и причесаться, а пока она переодевалась в скромное зеленое клетчатое платье, обвязал испорченные вещи вокруг тяжелого камня и швырнул вместе с оружием в речку.