Когда Али снова открыл глаза, рядом с кроватью находился мужчина, тоже, как и девушка, в белом халате.

– Доктор, как он? – вдруг послышался голос из-за спины мужчины. – Если не дай бог он умрёт…

– Особой опасности пока нет, – заговорил, недослушав, доктор, посмотрев куда-то в сторону через стёкла своих больших очков. – Хотя ранения очень серьёзные. Ты тоже не лучше выглядишь, Болотников, хотя… Твой организм способен бороться вдвое сильнее, чем его. Я удивляюсь, как ты смог его вынести из боя, хотя в самом жизнь еле теплилась?

Высокая температура держалась неделю, а в себя Али стал приходить лишь на двадцатый день. Обросший, исхудавший, он был неузнаваем. Но один из соседей по палате легко узнавал его, и даже более: он всё время проводил рядом с кроватью Али.

– Иван, как мы сюда попали? – спросил он у Болотникова, когда пришёл в себя и узнал его.

– На грузовике привезли, как же ещё, – ответил Иван, довольный тем, что друг поправляется. – Нас тогда немцы гранатами «угостили», вот мы временно и «поселились» здесь, в госпитале. Радуйся, что не в могилу улеглись.

– А бойцы наши? – спросил Али. – Те, кто с нами на задание в тыл к немцам ходил?

– Уваров, Кусков и Козлов погибли, – сказал, вздыхая, Болотников. – Усманов без ног остался. Дорофеев, Пасечник и Колесников были легко ранены. Подлечились в санчасти недельку, а сейчас воюют и нас с тобой дожидаются.

– А мы? Мы надолго с тобой здесь застряли, не знаешь? – задал беспокоящий его вопрос Али.

– Чего не знаю, того не знаю, – пожал неопределённо плечами Иван. – Сколько раз у докторов интересовался, так нет… Ничего не говорят.

– А сколько мы уже здесь? – поинтересовался Али. – Дня два-три или больше?

– Сегодня уже двадцать пятые сутки, – ответил, вздыхая, Болотников.

– Ско-о-о-олько? – удивился Али. – Да за такой срок можно не спеша до Берлина дошагать.

– В мирное время, может быть, и можно, но сейчас война, – хмыкнул Иван. – Немцы за каждую пядь нашей земли зубами держатся, как за свою. Думаю, мы ещё долго их вышибать будем.

– Насколько тяжело нас ранило, Иван? – после короткой паузы прошептал Али. – Я пошевелиться не могу и чувствую себя отвратительно. А ты вот сидишь на кровати рядом со мной и беспомощным себя не чувствуешь?

– Ещё бы, – усмехнулся Иван. – Я в два раза тебя крупнее, вот и здоровья во мне больше.

– Тогда и осколков в тебе, наверное, должно быть больше, – натянуто улыбнулся Али. – А ты… Ты сам выжил, да ещё, как говорил доктор, и меня спас?

– Да деваться было некуда, – уже в который раз вздохнул Иван. – Не мог же я тебя помирать бросить. А к кому я жить в Чечню поеду? Кто тогда украдёт для меня самую красивую девушку?

– Вот и я потому не умер, что обещание тебе такое дал, – поморщился Али. – А если вайнах даёт какое-то обещание, он его обязан выполнить от начала до конца!

Перед выпиской из госпиталя Али прошёл медицинскую комиссию. Иван Болотников выписался ещё месяц назад и уже давно воевал на фронте, а вот Али держали «до последнего». Врачи с удивлением оглядывали его тощую фигурку и недоумённо переглядывались. В конце концов, после совещания, комиссия признала его негодным к дальнейшей военной службе.

– Как это «негоден»?! – возмутился Али. – Руки у меня целы, и ноги ходят.

– Пока ходят, – поправил главный врач, рассматривая его поверх очков. – Боевые действия на фронте больше не для тебя, товарищ лейтенант. У тебя вся грудь в орденах, так что считай, что ты свой долг сполна выполнил.

– А я не за награды воюю! – горячо возразил Али. – Я за Родину кровь проливал и не собираюсь возвращаться домой до конца войны! Я чеченец, горец, и меня дома за человека считать не будут, если я вернусь в то время, когда наша страна громит фашистского зверя, загоняя его обратно в логово!