Еще 12 ноября неожиданно ударил мороз, но снега не было. Река покрылась плавучими льдинами.

В ночь на 14-е Чаплиц не спал, ожидая возвращения разведки. Он стоял, завернувшись в бурку, на небольшом пригорке и смотрел на противоположный берег. На душе было тревожно. Там за рекой горело множество костров.

– Ваше превосходительство, – послышался у него за спиной голос адъютанта.

Генерал обернулся.

– Разведка прибыла.

– Зови.

Подошел казачий полковник. Лихо козырнул.

– Привели пленных, среди них один офицер. И захватили с собой старосту деревни.

– Давай сначала офицера.

Француз предстал пред ними в живописном наряде. На нем был драный зипун, ноги обернуты тряпками, на голове поверх платка – кивер.

Чаплиц разговаривал с ним по-французски. Офицер охотно отвечал на вопросы: да, сюда подошла почти вся армия; да, его рота получила приказ утром начать переправу; в каком месте – он не знает; где Наполеон – неизвестно.

Затем подошел староста деревни – пожилой коренастый мужичок с обстоятельными манерами. От него Чаплиц узнал, что с вечера французы начали готовить переправу, точно не знает где, кажется, выше по реке. Для этого они уже разобрали несколько домов.

Через час генерал собрал своих командиров.

– Господа офицеры, положение наше критическое. Очевидно, неприятель начнет форсировать Березину в этом районе. Перед нами будет вся французская армия. Остановить ее мы не можем, но постараемся помешать переправе до подхода наших главных сил. Донесение командующему я уже отправил. Надо не пропустить противника к дороге на Минск. Стоять до последнего. Так и настраивайте своих подчиненных.

За ночь французы успели переправить несколько полков и часть кавалерии. С утра при поддержке артиллерии они начали атаку на отряд Чаплица. Несмотря на превосходство их сил, русские отстояли свои позиции. Ночь прекратила бой. Утром оказалось, что противники находятся на расстоянии ружейного выстрела друг от друга, но никто не имел желания начинать дело. Русских сил было недостаточно для наступления, а французы спешили переправиться и потому были довольны, что их не беспокоят. Так прошел весь день. Ночью подошло подкрепление, но и его еще было недостаточно. Основная часть российской армии задерживалась.

На рассвете началось сражение. Французы обрушили на русских сильнейший артиллерийский огонь. Ядра разбивали деревья и ломали сучья, нанося людям ранения обломками. Несмотря на это, отряд Чаплица двигался вперед и теснил неприятеля. И в это время противник, используя открытую местность, на которую вышли русские егеря, атаковал их своей кавалерией и прорвал стрелковую цепь. Тогда Чаплиц с двумя эскадронами гусар бросился на врага и выручил пехотный полк. В этом жестоком бою он получил ранение в голову, но остался в строю и продолжал руководить своим войском. Сражение в лесу и канонада продолжались до поздней ночи.

На следующее утро прибыл командующий Чичагов с армией, шедшей всю ночь форсированным маршем. Но было уже поздно: наиболее боеспособные части Наполеона успели форсировать реку.

Правда, основная часть французской армии скопилась на берегу. Они уже не соблюдали порядка при переправе. Сделанные второпях мосты не устояли под напором стремившихся по ним масс людей, обозов, кавалерии и артиллерии; они обрушились под этой тяжестью, и тогда образовался живой мост из людей и лошадей. По ним переправлялся кто мог, как мог и насколько мог, пока сам не делался точкой опоры следующему за ним товарищу. Более 20 тысяч человек остались погребенными в волнах Березины. Несколько десятков тысяч тех, кто не отважился идти по живому мосту, остались в плену.