– Суд опять отказывается удовлетворить ваш протест?

– Не в том теперь дело. Суд, в конце концов, принял решение о признании ордера, выданного Жадаевой, недействительным. Однако решение все еще не исполнено.

– Почему?

– Говорят: нет квартир, куда бы можно было переселить Жадаеву.

– Может, они и правы? На улицу не выбросишь.

– А мне какое дело? Не я нарушил законодательство. Вот, пусть и думают они над решением проблемы. Пусть хоть в свою собственную квартиру вселяют.

– Мне почему-то кажется, что всякое теперь ваше письмо в различных инстанциях встречают с содроганием.

– Возможно. Слава-то обо мне, сами видите, не совсем… Но меня это не смущает, – Калинин улыбается, очевидно, вспомнив что-то. – Направил в Кушвинский12 городской суд одно дело. Дело было рассмотрено, но без участия городского прокурора. Тамошний прокурор не принес протест. Время было упущено. Решение же суда вступило в законную силу, но меня не устраивает.

– Вашей же вины тут нет.

– Да, – соглашается Калинин, – но ведь торжествует несправедливость. Я вижу это. Я знаю об этом. Ну, как можно примириться?!

– И у вас возможности не безграничны.

– Да, это так, но я все-таки нашел выход. После того, как трижды входил с представлением в прокуратуру области, чтобы они, в порядке надзора, принесли протест…

– И как?

– Вообще не ответили. Знаете, что я сделал?

Вижу, что Калинин улыбается.

– Интересно услышать, что вы на этот раз придумали?

– Я обратился к прокурору области с частным письмом…

– Это что-то новенькое. Один прокурор обращается к другому, вышестоящему прокурору с частным письмом.

– Я посчитал: если на обращение надоевшего всем прокурора можно и не ответить, то письмо частного лица проигнорировать никак нельзя.

– Получили ответ?

Василий Валентинович смеется.

– Конечно! И, главное, прокурор области решение принял в мою пользу.

Вижу, что смех этот, фигурально выражаясь, сквозь слезы. Ну, да ладно…

И еще один маленький штришок к портрету моего героя.

Заходят к прокурору Калинину его общественные помощники, рабочие-железнодорожники. Один из них с порога и в лоб.

– Василий Валентинович, мы тут написали в газету о том, что железнодорожное начальство чурается рабочего класса. Да что там рабочий класс! Начальство стыдится сидеть рядом даже со своими инженерами.

Калинин не сразу понимает, о чем речь, поэтому просит:

– Нельзя ли поконкретнее, ребята?

– А мы – о столовой.

– Ну и что?

– Инженеры обедают в общем зале, а их начальство? В отдельном зальчике! Одни белые, а другие черные, что ли?

– Не пойму, куда вы клоните.

– Василий Валентинович, не притворяйтесь: вы все поняли, – он, прокурор, в самом деле, понял. – У нас к вам прямой вопрос: вы как, и дальше будете пользоваться тем самым начальственным «кабачком»? Вместе с теми?

Калинин, действительно, изредка забегал в тот самый «кабачок», чтобы скорёхонько перекусить. Услышав же вопрос, покраснел, опустил глаза, а потом тихо спросил:

– А вы как считаете?..

– С точки зрения морали, вы не должны пачкаться. Вы не их поля ягода.

Калинин поднял на мужиков глаза и улыбнулся.

– Ну, если не должен, то и не буду.

И после того в «кабачке» Василия Валентиновича никто не видел.

Крохотная деталька, но, на мой взгляд, очень важная и такая яркая. Совестливость-то ведь и к лицу прокурора подходит. Еще как подходит!

Итак, новое воспоминание…

Память услужливо подсовывает очередного героя – рядового судью Судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда Игоря Андреевича Ермакова; судью, который всю свою жизнь посвятил честному служению Фемиде, то есть торжеству правосудия…