– Здесь! – схватив его руку и плотно прижав её к своей груди, часто вздымающейся под лёгким летним платьем, испугано проговорила она и положила свою голову на его грудь.

Сердце, встревоженное упругостью девичьей груди, и маленькая головка в кудряшках, окатили Андрея плотным горячим потоком крови и налили лицо рубиновым цветом. – Где? – уже тише проговорил он. – Не вижу!

– Здесь… Здесь же! – ещё сильнее прижимая руку Андрея к своей груди, – только что он был здесь, – тихо проговорила Таня, жадно вливаясь своими трепещущим телом в жениха сестры.

Во рту у Андрея всё пересохло. С трудом размыкая губы, проговорил:

– Верно, уже убежал. Не бойтесь, Танеч… Татьяна Николаевна. Уже не страшно.

– Да, да, конечно! Ох, что это со мной? – выпустив руку Андрея из своей руки и отняв голову от его груди, томно проговорила Таня и, притворно пошатываясь, приложила правую ладонь ко лбу. – Верно, у меня началась мигрень. Проводите меня до дому. Ах, где же моя сестра Раечка? Надо немедленно её найти.

– Не волнуйтесь, Татьяна Николаевна. Мы непременно её найдём. А вот и она, – обернувшись на шелест листвы и увидев спешащую к сестре Раису, ответил Андрей.

– Я слышала крик. С тобой всё нормально, Танечка? Что случилось? – встревожено проговорила Раиса, вопросительно посмотрев на Андрея.

– Татьяну Николаевну напугал паук. Но не тревожься, Раиса, он уже уполз, – ответил Андрей. – Разве что вот, – посмотрев на Таню, – у твоей сестры разыгралась мигрень.

– Да, да! Пойдёмте домой. Мне так плохо! Раечка, позволь Андрею Павловичу взять меня под руку. Боюсь, могу упасть, – покачиваясь, и наиграно закатывая глаза, жалобно проговорила Татьяна.

– Конечно, милая! Какой может быть разговор. Обязательно! – ответила Раиса и обратилась к Андрею с просьбой помочь сестре. – Милый, помоги Танечке. Ей так плохо! С дороги, без отдыха и сразу в столь дальнюю прогулку.

Ухватив руку Андрея, Татьяна прижалась к ней левым боком, да так сильно, что почти влипла в неё своей упругой грудью.

– Что со мной? Я весь дрожу! – ощущая предплечьем часто вздымающуюся грудь Тани, пылал внутренним жаром Андрей. Спрашивал, прекрасно понимая, что именно заставляло сильно биться сердце и держать в напряжении тело. Понимал, осознавал, но боясь сознаться даже самому себе в рождении нового щемящего душу чувства. Чувства, которое не испытывал к Раисе. – Неужели я влюблён!? Но как? Почему? А Раиса? Нет, я не имею права! Это подло! Я должен подавить в себе эту необузданную страсть! Иначе… Но, что иначе? О, Боже! – стонала душа Андрея, и сам он горел огнём, мысленно вливаясь в Татьяну всем своим существом.

На следующий день Андрей, как это было уже принято ещё до приезда Татьяны, пришёл в дом своей невесты. Справился о здоровье её сестры. Таня, ответила сама:

– Всё прекрасно! Я абсолютно здорова, Андрей Павлович. Если бы не вы, неизвестно как долго мы с Раечкой, – Таня ласково посмотрела на сестру, – добирались до дома. Вы мой спаситель!

– Ну, что вы!? Полно-те! Какой я спаситель? Каждый мужчина поступил бы точно так же! И умоляю вас, Татьяна Николаевна, не надо ко мне по отчеству. Мы почти брат и сестра.

– Тогда и вы называйте меня Татьяна, можно Таня, а лучше Танечка, – звонко засмеявшись, проговорила. – Мне так больше нравится, тем более мы, как вы выразились, почти брат и сестра.

Этот вечер они провели в маленьком садике дома, под крышей круглой беседки. Таня вспоминала учёбу в институте, восторженно говорила о проспектах Петербурга и его мостах. Раиса и Андрей с интересом слушали её и делились с ней своими планами по организации предстоящей свадьбы.