– Сказал. Они не покупают. Видишь?

– Вот и правильно. Молодцы! Потому что оно не лучшее. Это я говорю, как главный – тьфу, технолог. У нас полный обман покупателя. Из российского в нём только этикетка, да сертификат. Сплошной удар по печёнке. Кстати, выпьем…

– Запросто. Давай рюмку…

– Всё-всё, стоп, хватит, разольёшь… Ну вот!

– Это к счастью. Потом вытрем. Давай!

– Поехали! – товарищи выпили, вновь застучали по тарелкам ножами и вилками. Закуска была доброй, как и раньше, министерской.

– Может тебе «телегу» в органы написать, а, в эти… – Предложил Михаил Сергеевич, мотнув головой, – в защиту потребителей или прямо Степашину. А что, Серёга, я слышал, Степашин толковый мужик или нет. Я-то уж отошёл от этих… фамилий. Да и меняются они как блохи, с сучки на кобеля, с кобеля на…

– Миша! Михаил Сергеевич! Ты что, окстись, ох… Да чтоб я, на свою фирму, на своих товарищей, да никогда! Меня же сразу уволят. И что я потом делать буду? На пенсии своей сидеть? Нет! Я сразу подохну. Я не стукач.

– Это верно. Стучать мы не научились. А ведь могли. Ко мне знаешь сколько раз эти, хмыри, из ВЧКа…

– Из КГБ.

– Один хрен, извини, подкатывались…

– А ко мне… за тобой присматривать… Ты ж знаешь, я говорил.

– Да, помню. Конечно, помню. Ты молодец! Даже не ожидал. Хорошо ты их тогда отшил. А Василь Семёныч, помощник первого, стучал.

– Да ладно ты, брось старое вспоминать. Горят уже многие в Аду!. А мы вот… Короче, нельзя мне на одной пенсии сидеть, да и может, вернётся всё…

– Что всё, что? Руководящая и направляющая? Госпланы? Да-к они вроде уже вернулись. Только под другим соусом. Кстати, ты закусывай, закусывай.

– И ты тоже. Вон сколько ещё…

– Мяско может подогреть, остыло?

– Нет-нет, не надо. Ты сам вот, давай закусывай. Ага! Так вот, настоящее масло, МихалСергеич, чтоб ты знал, – отложив вилку, размахивая при этом столовым ножом, Валерий Викентьевич обиженно продолжил, – я делаю только для подарков, уж не знаю кому, там эти, коммерсанты наши носят, и для сертификации. Всё. Остальное – вал. Ха-ха, валим мы нашего отечественного потребителя наповал. И как они, понимаешь, бедные потом лечатся? Водкой, наверное. Ага! Кстати, торты тоже не бери. Они ещё хуже, тоже на нашей выжимке. Тоже фуфло.

– Тц! Что за жизнь пошла, сплошной обман. Не люди словно, а сплошные коммерсанты.

– Да! Вот Борис Фатеевич не был коммерсантом! Он человеком был, руководителем, патриотом. Романтиком первой волны, а эти…

– Эти да! Эти всё выжимают. Пена. Одна пена вокруг.

– Афродита.

– В каком смысле? Причём тут она? Ты о чём?

– Я о том, что не зря наша фирма Афродитой называется. Интересный смысл я вычитал. В ней главное скрыто.

– Ну! То есть…

– Афродита – это вывеска. Я в «Мифологическом словаре» специально нашёл и вычитал. Как раз для нас. На самом деле одно, с другой стороны другое. Эта девка из пены произошла. Это со второй стороны. Да, как ни странно. Оскопили там кого. И смешали с водой, получилась пена… Как в пиве… Так и мы…

Сергей Бадаевич не всё сказал Игорю Ильичу. Кое-что оставил на десерт. Но открыл это не за столом, который они разделили в тот же вечер, не в уютном ресторане – рестораны, кстати, каждый раз были разные – а как обычно, по дороге к машинам.

Настроение у обоих было заметно не траурным, если бы их снимали скрытой камерой, скорее наоборот или где-то в том направлении.

– Ещё раз хочу поблагодарить тебя, Игорь Ильич, за оказанную честь стать твоим компаньоном… Это дорогого стоит! – Высокопарно благодарил компаньона Сергей Бадаевич. – Я, честно говоря, и не думал и не гадал, не рассчитывал даже, – лукавил он, оба они это хорошо видели и понимали, но так сейчас нужно было, так положено было между друзьями по делу, по бизнесу. – Эти двадцать процентов, для тебя, я понимаю, тьфу, ерунда, мелочь для фирмы, а для меня, для мента, который, ты только представь, двадцать два года бездарно отмантулил на одну крохотную зарплату на разных должностях в этом занюханном МВД, и ничего, представляешь, ничего хорошего, – Сергей Бадаевич в подтверждение своих горьких чувств, расстроено помахал перед носом партнёра указательным пальцем, – не заработал, кроме, извини, геморроя, как говорится, и испорченных нервов… – Игорь Ильич слушал, согласно кивал головой, сочувственно то поднимал, то опускал брови, но слышал враньё и сладкую радость в исповедальной речи генерала. С которым они полчаса назад, минут пятнадцать яростно торговались за долю в управлении финансами фирмы. Двадцать пять – запросил Сергей Бадаевич, пятнадцать предложил Игорь Ильич. В результате, как сказали бы хроникёры, жарких и продолжительных боёв, партнёры сошлись на двадцати. И только потому, что Игорь Ильич устал слушать стенания «партнёра» о горькой своей судьбе и жалкой ментовской доли, большой семье и больной жене… – Для меня это как шаг в новый мир, в светлое… да-да, как у вас, у олигархов, – Сергей Бадаевич, преданно глядя в глаза Игоря Ильича, сознательно польстил, – в светлое будущее… Спасибо, друг, спасибо! Я рад, что мы теперь партнёры и мы на равных. Зови меня просто Сергей, или Серж, по вашему. По рукам, брат?