Она отвернулась, пряча смущение, но Мартен видел, что она покраснела, и это доставило ему некоторое удовольствие.

Но вот она снова села лицом к нему, непроизвольно подобрав под кресло ноги.

– И это все, что вы хотите мне сказать? – усмехнулась она. К ней вернулся весь ее апломб. – Вы уже многие годы мечтаете со мной переспать. Как, впрочем, большинство мужчин мечтает переспать с большинством знакомых женщин. И наоборот. Мои прелести здесь ни при чем.

Она была замужем трижды, и сейчас жила одна, но не в одиночестве – если верить слухам.

– У вас усталый вид, – добавила она. – Работы много?

– Только не надо профессионального сочувствия, – сердито отмахнулся он.

Она тотчас же примирительно подняла ладонь:

– Извините.

Всем своим видом она давала понять, что на своем веку таких, как он, видала-перевидала.

В разговорах с ней он быстро впадал в агрессивный тон, за что потом на себя злился. Возможно, ему хотелось завязать с ней более близкое знакомство, хотя он побаивался ее прекрасных голубых глаз, способных читать в нем, как в открытой книге. Она скрестила пальцы:

– Если у вас личная проблема, Мартен, запишитесь ко мне на прием. Если вам нужен совет, у меня есть на вас ровно десять минут.

– Вчера неизвестный убил выстрелом в горло из арбалета молодую, красивую, замужнюю бездет ную женщину. Убийство явно преднамеренное и тщательно подготовленное. Он целился ей в лицо, стрелял метров с десяти и, судя по всему, больше к ней не притрагивался. Мотив неясен. В жизни женщины и ее мужа нет ничего, что навело бы нас на след. При ней были драгоценности, были деньги, но он украл только спортивную сумку, с которой она возвращалась из бассейна.

Психолог позволила себе несколько секунд раздумий.

– Интересно, – произнесла она наконец.

Вжалась в кресло, сняла очки и принялась задумчиво покусывать свои полные губы. Он молча ждал.

– Почему вы подчеркнули, что он целился ей в лицо? У вас есть на это какая-то особая причина?

– Да нет. Сам не знаю. Просто это представляется мне важным, хотя я не понимаю почему. Возможно, это вообще не имеет значения. Либо она его не знала, либо знала. В последнем случае не исключено, что он хотел, чтобы она видела, кто ее убивает. Но что-то здесь не вяжется. Все, кто с ней общался, в один голос утверждают, что у нее не было никаких врагов. Муж любил ее без памяти, сестра обожала, коллеги тоже. Она вела абсолютно размеренную жизнь – разлинованную, как нотная бумага.

– Я понимаю, что вас беспокоит, – сказала она, снова водружая на нос очки. – Отсутствие мотива… Вы справлялись с картотекой? Насчет преступлений схожего типа?

– Проверим сегодня утром.

– Будем надеяться, что это предположение не подтвердится, – со вздохом произнесла она. – Но с таким малым количеством улик…

Она не договорила, да это было и не нужно. Любое немотивированное преступление может означать начало серии. Праздник сердца для прессы, кошмар для полиции.

– Не вешайте нос, – сказала она, поднимаясь. – Я психолог, а не вещунья. Сообщите мне больше данных, и я сделаю все возможное, чтобы вам помочь.

Она пожала ему руку.

– Доверьтесь своей интуиции, Мартен, – в заключение проговорила она, подталкивая его к двери. – Думаю, вы правы. Дело не в украденной сумке. Фетишист унес бы с места преступления трусы или туфли. Или прядь волос. Главное, что он пошел на риск и стрелял ей в лицо. И стрелял наверняка. Да, кстати, по поводу вашего сна. Как у нас с вами было? Ничего?

Он ушел, не оборачиваясь, но до самого конца коридора слышал ее смех.

Вот уже почти месяц она его практически не видела. Почти месяц он ее не бил. Возвращаясь с работы, она по многочисленным признакам догадывалась, что он заходил домой: принимал душ, забирал чистую одежду, лазил в холодильник. Но все это он проделывал в ее отсутствие. Всего дважды они вечером столкнулись лицом к лицу, и оба раза он прошел мимо, не удостоив ее взглядом.