Он начал наклоняться, а мои попытки отвернуться прервал, зажав подбородок пальцами и затем поцеловал. Нежно сминая губы, заставляя меня потерянно обмякнуть и не сопротивляться.

– Опыт у нас большой, тебе понравится, не обидим! – раздраженно хмыкнул Максим.

– Нет, не обидим, – подтвердил Глеб, отступая от меня.

Когда за ними закрылась дверь, я отмерла, пытаясь понять, что сейчас было, почему я не оттолкнула его от себя?

– Ты мастер блефа… – хмыкнул Макс, уходя в душ. Ему срочно была нужна разрядка. Второй раз за сутки член встает и не получает нужного освобождения от напряжения.

– Сам в шоке… Она одуряюще пахнет, – вздохнул Глеб и ушел во второй душ за тем же самым.

– Отец нас просто убьет, несмотря на то, что мы сыновья, – пробурчал сам себе Максим, усиленно намыливая член и начиная двигать рукой. Прикрыв глаза, представлял Раду, ее небольшую девичью грудь, длинные стройные ножки, которые можно закинуть ему на бедра. Придерживая за попу и прижав к стене, он мысленно проникал в ее нежное лоно. Ее крошечные соски терлись об его обнаженную грудь, а нежный ротик с розовыми губками, не знающими помады, издавал стоны, и она просила «еще, прошу».

Сперма толчками выплескивалась, ударяя в стенку душа. Облегчение пришло слишком быстро, Макс уперся лбом в стенку и включил воду похолоднее, все еще держа глаза прикрытыми и ловя отголоски видения.

– Мы так долго не протянем, – он упал на кровать и смотрел на потолок.

– Придется, отец сразу все поймет, он альфа, нам не скрыть от него мысли, если он захочет влезть нам в голову, – рядом упал Глеб.

– Дрочить всю жизнь? – психанул Макс.

– Ну, она наверняка захочет путешествовать… замуж выйдет, – буркнул Глеб, переворачиваясь на живот.

– И вариант, что она сможет снять эти чары, тоже нужно рассматривать, – притих Макс, начиная дремать.

– И так тоже хорошо, – произнес вслух Глеб, а про себя думая, что он не сильно- то и хочет снятия чар. Он просто до жути хочет трахнуть эту пигалицу… В живую!

Кое-как день дотянулся до вечера, ужинали все вместе. Я игнорировала парней полностью. За столом была гнетущая тишина, и я себя чувствовала неловко.

– Рада, ты, правда, сама отказалась с ними ехать? – спросила мама, когда ужин подходил к концу.

– Да.

– Завтра с охраной и с одной из служанок поедешь? – Михаил понимающе кивнул.

– Поеду, – посмотрела на маму, ища ее одобрения.

– Правильно, детка, тебе нужно обновить гардероб. С институтом решила?

– Журналистика.

– Завтра подам твои документы и узнаем, проходишь ли ты по баллам. Должна вроде на бюджет пойти, если есть места, – мама посмотрела на меня ласково.

– Хорошо бы, – согласилась я.

Все же хочется начать жить как все, общение, увидеть что-то дальше нашего омута.

– У нас все получится, – она протянула руку через стол и сжала мою руку.

– А отец?

– Он не знает, где мы, а ты скрыта. Плюс с тобой будет охрана. Открыто украсть тебя он не сможет, а магию будет видно, не будет рисковать.

– Почему будет видно магию? – я удивилась. Я думала, что ее можно рассмотреть, если только специально перейти на магическое зрение.

– Сильная будет фонить долго, даже если попытаться скрыть следы. Твоя магия почти не видна, так, словно блёстки рассыпались, – она продолжала сжимать мою руку.

– Значит, за пределами я могу ее использовать?

– Не желательно, – заговорил Михаил, – тебя могут найти по магическому следу.

– Значит, не буду, – я уже начала понимать серьезность ситуации, в которой оказалась.

– Твои занятия по магии будем проводить наверное с осени. Все знания, что знала, я тебе дала, но у меня магия своя, ведьмовская, у тебя же врожденная и особенная. Тебе нужен учитель, который понимает и знает, чему тебя учить надо. Я завтра поговорю в анклаве с высшей ведьмой, она наверняка знает, кто может помочь.