– Может быть надо отказаться от этой работы и сосредоточиться на чём-то другом. – осторожно сказал я. Мне очень надоело это выслушивать.

– Что ты понимаешь? – рявкнул на меня профессор. – Ты знаешь сколько затратил сил, денег, времени…

– Да всё я знаю. – ответил я. – Нужное изобретение. Согласен, что можно большой объем работы выполнять. Но может быть стоит развернуться в другую сторону. И сделать не огромный дорогой прибор, а сотню маленьких, которые будут работать пусть медленнее, слабее, но из-за большого количества покроют объём больше. И для этого будет требоваться не два-три высококвалифицированных специалиста, а сотня вообще не обученных рабочих, для которых необходимо провести самый простейший инструктаж. Такой прибор будет дешёвый и прост в эксплуатации. И пусть они затратят времени на работу больше, зато и их будет больше. И это в любом случае сократит время восстановления территории.

Учёный замолчал на полуслове, вытаращился на меня.

– Ты представляешь, как можно обучить этих рабочих?

– А что в этом такого? Быстрый рассказ, подробный показ, небольшая практика. А со временем они набьют руку и будут работать намного быстрее. И своими приборами будут перекрывать сектора обрабатываемых объектов.

Вот не зря он профессор. Умеет правильно думать. Глядел на меня из-подлобья, но мозги уже начали работу. Начали сопоставлять факты, рассчитывать последствия.

– Но ты представляешь, сколько потребуется времени, чтобы эти рабочие очистили один объект и перешли к следующему.

– А мы вас сколько ждали. Почти год заявка висела. А здесь эта бригада, вернее не одна бригада, а несколько, – уточнил я, – будут прорабатывать каждый объект планомерно во всём городе. Мы очистим большую территорию. Там, где чернота густая, лезть нельзя. Но там и ваш прибор не справится. А вот такие здания, как наше очистить гораздо проще и эффективнее.

Профессор, заложив руки за спину, уперся взглядом в землю. Он сосредоточен думал. Мы стояли друг против друга посреди улицы. Справа и слева от нас стояли машины со светящимися габаритами огнями, и обе ждали, чем закончится наш разговор. Я бросил взгляд вправо-влево. Студент, сидящий за рулём, откровенно скучал. В неярком свете фар было видно его сонное лицо. Ему всё смертельно надоело, и он работает только по необходимости, или потому что некуда больше уйти. У нас же за рулём сидел сам Станислав Станиславович и его удивлённая физиономия бликовала за ветровым стеклом.

Наконец профессор отмер.

– А вы знаете, что-то в вашей теории есть. Какое-то рациональное зерно. Надо конечно много подумать, надо просчитать, составить таблицы, провести опыты, собрать статистику.

Он говорил односложно, пытаясь то ли протянуть время, то ли ухватить какую-то мысль, которая крутилась у него в голове. Поднял на меня взгляд и как-то уже без желчи, а с любопытством посмотрел.

– Желаю вам удачи в ваших научных изысканиях. – сказал ему.

Время было уже позднее. Я был уставший и голодный, и мне не интересно было выслушивать, то к чему я никогда отношения иметь не буду.

– Да-да конечно. – ответил мне учёный. – Я обязательно вашу теорию проверю. Она довольно любопытная, и сулит определённые дивиденды.

– Очень рад вам помочь. Благодарю, что уделили мне внимание. – ответил я.

Пчелкин даже как-то развеселился. За столько лет у него сложилась определённая репутация, и с ним старались подолгу не контактировать.

– Спасибо вам за содержательную беседу. – ответил он и протянул мне руку.

Несколько опешив от такого обращения, я всё-таки её пожал. Профессор тут же кивнул и убежал к своим коллегам. Я же, с удовольствием посмотрев на ошарашенную физиономию начальника, пошёл к своей машине.