–Сударыня, куда?

–Не знаю. Куда он поплывет туда и поплыву. Я не могу тут жить. Ты знаешь меня с детства, и ты единственный человек, который всегда понимал меня так же хорошо, как и моя сестра. Прошу не говори никому, что видел меня, что сбегаю. Я знаю, сестра придет к тебе, когда они вернутся, не говори ей, слышишь? Прошу!– Глаза Ника горели.

–Но, сударыня…

–Молчи!

–Что случилось?– Спросил вошедший Петр.

–Ничего, сударь.

–Ничего.– Подтвердил Ник. Булочник притащил из кладовой мешок.

–Шесть целковых.– Сказал булочник. Они вышли из пекарни. Булочник тяжело вздохнул. Близилась ночь, закат догорал в вышине. Ник вновь засиял в потоке уходящего света. И Петру вновь показалось, что парнишка сияет изнутри и вновь перед его глазами возникла картина пташки, которая пытается, но не может взлететь…

–Тебе есть, где переночевать?– Спросил Петр.

–Хм, да на дереве. А тебе?

–Я себе прибежище найду. – Ответил сероглазый. Они дошли до леса.– Тогда завтра на рассвете, я буду ждать тебя на пристани. Придешь?– Сказал Петр.

–А ваш, капитан, он согласен?

–Я думаю, да.– Весело сказал Петр.– Так придешь?

–Приду. Все, до встречи.– Сказал Ник и удалился в чащу леса. Закат отгорел, спустилась ночь. Петр брел по берегу, море мирно приливало и отливало, оно разбивалось о прибрежные камни. То же самое было и в душе сероглазого. Она не колыхалась в шторме чувств и не бушевала страстями, она мирно дремала, источая горечь прожитых лет одиночества и непонимания.

«Но, сударыня…»

«Молчи!»– Вспоминал он последние фразы булочника и Ника.– «Кто эта сударыня? И как Ник с ней связан?» – Думал Петр.-«Хотя, какая мне разница. Придет он или не придет. Мне все равно. Да, все равно…»– Ему было все равно на себя, уже довольно давно, а на окружающих тем более.

***

Ник лежал на дереве, ночь пришла. Он лежал с закрытыми очами. «Пора!»– Подумал он и стряхнул с себя дремоту. Спрыгнув с дерева, не так изящно, как он предлагал, он встал на ноги и полетел через лес к жилым хатам. Подкравшись к изгороди, парнишка открыл калитку, пробравшись по огороду, до боковой стенки дома, он толкнул створки окна, те открылись, с легким скрипом. Перемахнув через подоконник, он прикрыл створки. Нащупав на столе спички, он чиркнул ими и зажег там же стоящую свечку. Оглядев комнату Ник сел на кровать, сняв шляпу, он тряхнул головой и подумал: « Так их нет, значит все еще у Агафьи, тем лучше…»

Глава 4 Его разбудил стук, он донесся из-за двери. Легко перекатившись, под кровать он затаил дыхание. Стук повторился, затем дверь отварилась и в комнату вошла Варя, оглядев комнату, она печально сказала:

–Ну, вот, вновь убежала невесть куда.– Тихо закрыв дверь, она ушла на кухню. Ник выполз из под кровати, схватив мешок с провизией и целебными травами, он запихал его в мешок по вместительнее, где уже лежала сменная одежда и охотничий нож. Встав на подоконник, он перемахнул через него, закрыв створки окна, он побежал на пристань.

Его маленькое сердце билось так часто. Он знал что совершает, что – то не то. Он знал, его не простят ни родители, ни сестра. «Им не понять меня, даже сестра не поймет меня. Я знаю, что всю жизнь буду себя проклинать и мучится, но лучше вдали от них, чем с ними. Им не понять кого это, когда душа рвется ввысь, когда слезы душат тебя, когда тебе некуда бежать. Ведь я убегаю не от них, а от себя, но не важно. Умру, где не будь, может и к лучшему. Зачем им такой человек, который опозорит их семью…»

На пристани его ждал Петр. Лучи восходящего солнца осветили маленькую и хрупкую фигуру парнишки. Заметив Ника, сероглазый, приветственно помахал, ему показалось, что за спиной Ника выросли крылья, сотканные из лучей просыпающегося солнца. Долетев до Петра, Ник пожал протянутую руку, они погребли к кораблю. Достигнув корабля, они взобрались на его карму.