Как бы ты не стремился к просветлению, всем рассказывая истории постигших людей, бегая с квадратными глазами на работу с работы, угождая всем и вся своими благами, и получая плевки в свою сторону, плевки «благодарных» друзей, которые смотрят на тебя, будто ты им должен по гроб жизни. Ты будешь топтаться на одном месте, так и не поняв, где удовольствие и радость настоящего. Бесконечно крутясь, как белка в колесе, сбиваешь себе ноги в кровь.

– Я же, не хочу ни кому ничего доказывать, мне, честно говоря, это и надоело, а точнее – этого делать не нужно, да только понял это я не сразу. Всякое спорное дело остаётся спорным, если заводится спор, итог один – каждый остаётся при своём мнении для себя верном. А с истиной не поспоришь, но никто её не знает, а точнее не замечает и потому спорят даже с ней, и остаются в неведении, потому как спор рождает глупцов. – Он говорил, а Святик слушал, раскрыв рот. Это был художник, Всеволод Радный. Его жизнь в корне отличалась от жизни Святика. Зачем-то Эльдар Романович, который оставив их на мосту, сейчас разговаривая с кем-то по телефону, познакомил его с ним.

– Не надо тянуться к «высоким религиям», – продолжал Всеволод, – чтобы понять духовность, надо просто прислушаться к себе, к тому, что говорит наше сердце – оно имеет желания, ими не следует пренебрегать. Один служит Богу в храме, другой на сцене, третий на пленере, в мастерской. Кто-то отдаёт свою дань на печатной машинке. – Всеволод сделал паузу. Посмотрел на ошеломлённого Святика, у которого, по всей видимости, уже закипал мозг. Продолжил: – Вы, когда-нибудь обращали внимание, как много идиотов вокруг. – На это Святик усмехнулся… – Конечно, само собой, – констатировал его усмешку Всеволод.

– На одной из выставок картин (выставка была смешенной, в одном углу висели два портрета, рядом с ними несколько пафосных натюрмортов, дальше пейзажи и т.д.), я остановился перед одной работой, автор безызвестный, под картиной название «Солнце в стакан», да, именно …в стакан, не …в стакане. Художник наверное призывал светило закатиться в посуду, при этом вокруг было довольно мрачно, одинокий гранённый кусок геометрии на серо-бурой поверхности и серо-голубом фоне. Люди толпились, что-то говоря друг другу, отдельные персонажи, прикладывая большой и указательный пальцы к подбородку, сводя вдумчиво брови, с согласием пошатывали головой. Меня это смешит, без всяких экивоков. Каждый хочет показать себя духовным философом, культурным воспитайкой, великим «Великим». В двух шагах от людей будет висеть прекрасный пейзаж с чудесными берёзами, зеркальной лужицей, замечательной игрой света и тени, но они будут толпиться возле двух треугольников и кляксы на холсте, рассуждая и вкладывая из воздуха взятую философию. Мгновение и толпы нет, останется один человек, и – глаза посмотрят на берёзы.

Я люблю ходить по таким местам, там можно найти много полезного и идиотизм, которому не устаёшь удивляться. Зачем? – Чтобы понимать, что со мной..! Чем громче выставка, кстати, тем идиотизма больше. Ещё не люблю выражение «каждому своё», оно несёт за собой призыв к пошлости, хотя конечно каждый имеет свой взгляд и право на него… только это выражение толкуют кому как вздумается… В прочем, люди себя ведут так всегда во всём, а потом оправдывают свою слабость.

А человек на мосту это самый банальный для современного общества художник-пейзажист не много реалист, не много импрессионист, он любит природу и передаёт её на холст. Он мастер, который не ленится, работает, а не копается в дебрях своей подсознательной шизофрении, не рассчитывает на дурака, поверившего идиоту-искуствоведу.