Гостья терпеливо подождала, пока два встречающих ее человека перестанут суетиться и займут положенное согбенное положение. Взглянув на коня, которого ей привели, она одобрительно кивнула, после чего подняла руку и стянула вниз платок, закрывавший нижнюю половину лица. По тонким губам скользнула едва уловимая улыбка.

– Да благословится дом сей! – слова ритуального приветствия сбросили с души Тобса камень размером с небольшую гору. К нему прибывшая никаких претензий не имела.

Она ласково провела ладонью по морде своего скакуна.

– Молодец, Перевал, ты прекрасно поработал, – услышав ее слова, жеребец немного успокоился, напряжение отпускало его могучее тело буквально на глазах, – теперь отдыхай, ты это заслужил.

Поговорив с лошадью, женщина повернулась к Тобсу.

– Позаботьтесь о нем, как подобает, – она расстегнула подпругу и одним движением сняла тяжелое седло вместе с привязанными к нему большими седельными сумками, положив его себе на правую руку, – Перевал мне еще понадобится.

– Разумеется, моя госпожа! – заверил ее Тобс, – все самое лучшее…

– Очень хорошо, – гостья подошла ко второму коню, который немедленно ткнулся мордой ей в ладонь, отыскивая в ней сахарок. – Здравствуй, Зоркий! Скучал? Ну ничего, сегодня у нас будет время пообщаться, день нам предстоит долгий.

Она набросила ему на спину седло и, закрепляя его, снова заговорила, обращаясь к Тобсу.

– Ближе к вечеру сюда прибудет экипаж с важной персоной. Она сделает здесь непродолжительную остановку, чтобы дать отдохнуть лошадям, – всадница взлетела в седло и взялась за поводья. – Ее пребывание под твоей крышей – огромная честь, и пусть оно будет организовано наилучшим образом. Твое усердие будет вознаграждено.

– О! Я… я сделаю все, что в моих силах, госпожа! – не успел Тобс разобраться с одной напастью, как на его голову свалилась другая, пуще прежнего.

– Что-то случилось? – инстинкт самосохранения у молодого конюха оказался явно недоразвит. Совать свой нос в дела тех, кто носит непроницаемые черные плащи, да еще с серебристой каймой, как правило оказывалось крайне вредно для здоровья. Сердце Тобса обреченно упало – как бы ему теперь не пришлось искать себе нового помощника.

Однако женщина довольно спокойно восприняла эту дерзкую выходку несмышленого пацана.

– Все в порядке, сын мой, – в ее голосе послышалась усмешка, адресованная, скорее, перепуганному Тобсу, нежели восхищенно таращащемуся на нее Яшке, – все хорошо… здесь все хорошо.

– Да будет чист Ваш путь! – трактирщик поспешно ткнул конюха локтем под ребра, упреждая его очередную глупость, – и ярок свет Сиарны, его озаряющий!

– Да будет так! А пока, вот тебе за труды, – рука в перчатке нырнула под плащ и бросила ему сверкающую монету.

– Благодарю Вас, госпожа! – Тобс взглянул на то, что оказалось в его ладони, и удивленно вытаращил глаза. – Но… мои скромные труды не стоят такого…

– Оставь себе, – женщина снова натянула на лицо платок и развернула Зоркого на дорогу, – нашей Повелительнице не нужны нищие подданные!

Короткого отрывистого окрика хватило, чтобы конь сорвался с места словно выпущенная из лука стрела, и, когда осела поднятая им пыль, он уже был маленькой черной точкой вдалеке. Спустя несколько секунд Тобс с явным облегчением перевел дух. Он крепко зажал в кулаке подаренную ему монету. Нечаянное богатство согревало душу, но из головы все никак не шла фраза о том, что «здесь все хорошо». Если одинокая Черная Всадница скачет во весь опор сквозь ночь, сменяя лошадь за лошадью, то это означает, что на самом деле где-то в другом месте дела обстоят очень и очень