Я радостно кивала и на парня поглядывала. Он все еще стоял в прихожей и чего-то ждал. Увлеченно поддерживая беседу, я схватила сумку, извлекла кошелек и протянула ему десятку.

– Спасибо, – он сунул деньги в карман, зашел в ванную и, забрав сумку, направился к выходу. Вид имел явно недовольный. Может быть, десятка – не те деньги, которые он рассчитывал получить? Парень вошел в лифт, а я еще минут пять болтала с соседом. Потом захлопнула дверь, задвинула щеколду и достала нож из-под тумбочки. «Если так пойдет дальше, через пару дней я свихнусь», – с тоской подумала я и кинулась в ванную. Кто бы ни был этот тип, но кран он починил.

Я попробовала засесть за работу, через полчаса стало ясно: это бессмысленно. Решительно направившись к телефону, я отыскала номер Степаненко и позвонила. Снять трубку никто не пожелал. Взглянула на часы: возможно, рабочий день у него уже закончился. Я еще раз позвонила в ЖКО, жажда деятельности переполняла меня, я хотела знать, присылали мне слесаря или нет. Получить ответа на свой вопрос я так и не смогла. Была заявка, слесарь был, кран починил, так чего вам надо? Раз приходил, значит, присылали. Сердиться на неведомую мне женщину было глупо: с ее точки зрения, я вела себя как ненормальная. Ладно, Бог с ним, со слесарем… Я схватила телефонную книгу, немного покопалась в ней и, обнаружив нужный номер, позвонила в милицию. На этот раз мне ответили, но не порадовали: Степаненко нет, когда будет – неизвестно. Положим, я могу позвонить его начальнику… и что? Расскажу про слесаря? А что, если обратиться к Саше? – вдруг вспомнила я про соседа. Рассказать ему все и попросить совета? Уж он-то должен знать толк в подобных делах… Впутать малознакомого человека в такую историю?.. Я бродила по квартире, изводя себя подобными мыслями, потом решительно направилась к соседу. Саши дома не оказалось. Очень огорчившись, я вернулась к себе и, не придумав ничего лучшего, легла спать. Было еще рано, светло, я крутилась, вертелась и мучилась, но в конце концов уснула.

Разбудила меня форточка. От ветра она то открывалась, то закрывалась и при этом хлопала. Я поднялась, подошла к окну и закрыла форточку, потом подумала, открыла опять и, чтобы прекратить раздражающее хлопание, приперла баночкой с клеем. Потом постояла немного, глядя в окно. Двор тонул в темноте, единственный фонарь горел возле третьего подъезда, ночь без луны и звезд, жутко. Я поежилась, жалея, что проснулась. Теперь в голову полезет всякая нелепица и уснуть не удастся.

Я прошла на кухню и поставила на плиту чайник, опасаясь стоять спиной к открытой двери.

«Ночные кошмары одинокой женщины», – съязвил внутренний голос, которого явно не спрашивали.

– Ну и что с этим прикажешь делать? – вслух поинтересовалась я.

«Чего ж с этим сделаешь? Раньше надо было думать, – он вроде бы вздохнул. – У тебя в голове одна работа, и добро бы ты была Гогеном или, например, Коровиным, так ведь нет: мелкое художественное дарование, разменивающее свою жизнь на детские книжечки».

– Каждому свое, – возразила я и опять подумала: «А не обратиться ли мне к психиатру: можно ли считать нормальным то, что молодая женщина все чаще и подолгу разговаривает вслух сама с собой?»

Чайник начал пофыркивать, а я на него смотреть, потом выключила, заварила чаю покрепче и подумала, что уж если нелегкая подняла меня среди ночи, то не мешало бы мне умыться. И я пошлепала в ванную, мысль о ванной вернула меня к думам о сегодняшнем визите слесаря, я вздохнула и вдруг испуганно замерла: хлопнули двери лифта. Ну и что? Лифт работает, это для нашего дома явление, но вообще-то работать ему положено, и кто-то должен пользоваться им по ночам. Например, мой сосед Саша, он одинокий молодой мужчина и вполне может где-то задержаться и вернуться поздно ночью. А почему я не слышу шагов? Он должен пройти мимо моей двери… Тишина… Я встала как вкопанная, таращась на дверь. Потянулась к выключателю и торопливо отдернула руку. Там, за дверью, кто-то стоял и чего-то ждал. Прислушивался? Меня начало трясти, как в ознобе. Чепуха, никого там нет… Я осторожно, на цыпочках, сделала шаг назад. В этот момент послышался шорох, и ручка замка чуть сместилась в сторону. Я вытаращила глаза, привалилась к стене и ладонями сдавила рот, так и не решив, что должна делать: притвориться, что умерла, или орать во все горло. Тут ручка замка вернулась на свое место в положение «закрыто». Опять шорох. Господи Боже, кто-то подбирает ключи или отмычки или как это там называется… а я стою и чего-то жду. Они не смогут сразу открыть дверь, там еще есть щеколда… Я схватила телефон и кинулась с ним на кухню, торопливо набрала 02, руки так дрожали, что я с трудом смогла ткнуть пальцем в нужные кнопки, услышав равнодушное «милиция», я принялась что-то говорить, косясь на входную дверь. Ручка не двигалась, и тишина, как на кладбище. А что, если я схожу с ума и все это мне только привиделось?