Я моментально проснулась.

- Так вы сможете сегодня приехать на прослушивание, скажем, часиков в пять?

И тут я заметила странное: Тасс в воздухе прямо на фоне окна выделывал какие-то дикие фигуры. Видимо, тренировался в освоении мертвой петли. А еще он все время что-то шептал, но горло воробья совсем не приспособлено для тихих звуков, вернее, вообще для человеческой речи. Так что слышался только какой-то приглушенный сип, без различия на буквы.

Задумавшись об этом странном несоответствии запланированного природой и действительности, я пропустила последнюю фразу собеседника.

- Простите, не расслышала. Что вы сказали?

- Записываете: Камергерский переулок, бар такой-то.

- А разве вы прослушиваете не на студии?

Насколько подсказывал мой небольшой музыкальный опыт, все уважающие себя группы репетируют на студиях или на специальных репетиционных базах. Бедные начинающие музыканты устраивают квартирники, а уличные – разыгрываются напрямую перед слушателями. Я же что, должна петь и играть сразу при всем честном народе?!

Да уж, не каждый день принимаешь такие крутые предложения. Есть, от чего растеряться. Вот и вправду в народе говорят: «То пусто, то густо!». Я взглянула на своего помощника, чтобы озвучить ему эту поговорку, но, наконец, услышала, о чем мне пытался сказать воробей:

- Не соглашайся. Не соглашайся!

И, видимо, именно по закону подлости и противоречия я выдала:

- Согласна. Буду в пять.

И положила трубку.

- Ты с ума сошла! – возмущенно прочирикал фамильяр, - Это ловушка!

- Не говори глупости, Тасс. Может, это шанс всей моей жизни! Я всего-то съезжу на прослушивание, посмотрю, что там и как… Я всю жизнь мечтала играть в крутой группе!

- Тебя же приглашают петь, - проницательно возразил птенчик.

Ох, я кожей чувствовала, что фамильяр возмущен моим непослушанием и готов прямо-таки заклевать.

- Когда они поймут, что пою я, как на уроках сольфеджио, то оставят эту идею, - рассудила я, - а я меж тем сыграю им «для утешения» на клавишах. И они меня возьмут!

- Ну-ну. А как совмещать с должностью гармоники будешь – об этом ты подумала?

- Глупости. Чертей по ночам принимать – дело не мудреное, - отмахнулась я.

Но Тасс покачал головой:

- И откуда у меня такое предчувствие, что тебе не стоит ехать? Кстати, что он вначале говорил, я не расслышал?

Я задумалась, вспоминая, что он там говорил… Про пиар вроде… Да, кажется, именно спросил что-то про рекламу…

- Про пиар что-то. Черный. – пришлось признаться, - Это плохо?

- А ты как думаешь? – чирикнул фамильяр.

Мне и без его подколки стало ясно, что меня хотят каким-то нехорошим способом использовать. Или втянуть в какую-то не слишком приличную историю.

- Вот же блин! – в сердцах выпалила я, - И что теперь делать? Я так настроилась!..

Настроение по наклонной ухнуло вниз.

И вправду, с чего это какому-то менеджеру звать в группу именно меня? На свете других людей нет, что ли?

- Во-о-от! – птица присела ко мне на плечо и уличающе тыкнула когтем. - Ты бы лучше меня слушалась и пекла блины! А не ругалась!... Своими восклицаниями только аппетит разжигаешь! Глупо соглашаться сразу на авантюру!

- Слушай, Тасс, - меня озарило, - так у них и группа называется «Авантюристы».

- Уже о многом говорит, - изобличающе прочирикал напарник, а мне его вдруг стало жалко. Он, выходит, не петлю отрабатывал, а меня, глупую и неразумную оберегал. Пыжился, старался обратить внимание. А я не только соня, а еще и плохо соображающая соня!

- Интересно, у нас яйца есть?

Надо хоть как-то реабилитироваться перед напарником и порадовать его. Я в задумчивости направилась на кухню и краем глаза услышала довольное чириканье Тасса.