Жестокий и практичный Леблан быстро занял руководящую должность в тайной полиции. В этом ему помогла и революция. При якобинцах он стал очень могущественным человеком. Даже Мадам относилась к нему с опаской.

– Мадам! – Жюстина присела в глубоком реверансе.

Потом она гордо вздернула подбородок и еле заметно согнула колени в реверансе, предназначавшемся Леблану. Большего выскочка свинопас не заслужил.

Если Леблан казался слепленным из деревенской грязи и ненависти, то Мадам была выкована из стали. На ней было платье нежного оттенка лаванды, декольте которого было столь глубоким, что каждый желающий мог в подробностях разглядеть ее грудь. Однако Мадам держалась с таким достоинством, что никто не осмелился бы назвать ее наряд непристойным. Она словно перенеслась в день сегодняшний из древних времен, когда человеческое тело считалось священным, а нагота не являлась чем-то постыдным. Ее черные гладкие, точно эбонит, волосы были собраны на затылке с помощью серебряных гребней и свободно струились по спине. На ней не было драгоценностей. Ни единого колечка. Мадам стояла возле секретера из палисандрового дерева и держала в руке письмо. Она заметила особенности двух поклонов, и в глубине ее глаз вспыхнуло одобрение.

– Дорогая! Как дела?

– Прекрасно. Все готово.

– Хорошо. Обсудим это, когда Жак уйдет. – Этими словами Мадам указала Леблану его место. – Он принес письмо, которое я ждала. Я дам его тебе прочитать.

– Это обязательно? – нахмурившись, спросил Леблан.

– Всегда интересно услышать ваше мнение о руководстве агентами, Жак. – Мадам сложила письмо. – Я подумаю, прежде чем ответить. Мне нужно посоветоваться с Сулье. – Мадам положила письмо на стопку промокательной бумаги на письменном столе.

Леблан проследил взглядом за ее жестом.

– Вечером?

– Нет, только не сегодня. Вам не стоит беспокоиться. Если хотите, можете спуститься на первый этаж. Мои девушки о вас позаботятся.

– Я не желаю развлекаться. – Леблан поднялся с кресла и отряхнул рукава, словно хотел смахнуть с них оставленное взглядом Мадам презрение. – Я не резвлюсь с проститутками, когда республика находится в столь шатком положении. Я прекрасно оцениваю настроения в городе. В ваше заведение приходят очень важные люди.

– Чтобы порезвиться с моими девушками. Отвратительно, правда? Специально для Жюстины я повторю то, что сказала прежде. Никто в моем заведении не станет помогать вам в вашем деле. Даже судомойка. Даже дворовая кошка. Никто!

– Господи, сколько шума из-за такой мелочи. – Леблан пожал плечами. – Я бы вернул девочку через час или два. А теперь я вынужден буду оторвать агентов от более серьезной работы. Вы всем причинили неудобство своим упрямством…

– Не смейте приближаться к обитателям моего дома, Жак. Если же вы попытаетесь провернуть свои дела у меня за спиной, в следующий раз двери моего дома будут для вас закрыты.

– Тысяча извинений, – Леблан театрально взмахнул руками и склонил голову, даже не попытавшись скрыть выражение торжества, коим горели его глаза, – за то, что посягнул на вашу собственность. – Он искоса наблюдал за Мадам, ожидая ее реакции. Но та даже бровью не повела.

– Вы нарушаете покой этого дома своими интригами. А я не хочу, чтобы мои люди расстраивались. – Мадам говорила так, словно перед ней стоял торговец, продавший ей протухшую рыбу.

– Я живу ради того, чтобы угождать вам, Люсиль. – Леблан был не так силен в сарказме, как ему хотелось думать.

– Что ж, остается надеяться, что так будет и дальше.

Это было похоже на разговор двух заклятых врагов. Угроза за угрозу. Жюстина наблюдала за Мадам и надеялась, что когда-нибудь станет хотя бы наполовину такой же изысканной, умной и хитрой, как она.