Вдали слышалось журчание воды. Река было неподалеку. Деревня осталась позади. Мираган и Дефрим прошли по тропе вниз по зеленому склону. На бескрайнем поле, усыпанном дикими травами и цветами, разлилась река. Спустившись еще немного, они остановились на берегу. Вокруг ни души. Дефрим положил удочку на траву, снял лапти, и молча, босыми ногами, прошел к реке. Мираган наблюдал за ним. Старик закатал штанины, вошел в прохладную воду и закрыл глаза. Он слушал пение местных птиц, завывание ветра и плескание слабых волн. Затем обернулся и крикнул:

–Поди сюда, Мираган. Чего стесняешься?!

Юноша стянул лапти и поспешил к воде. Трава приятно колола ступни, а вода, как только он вошел, охладила. Мираган повернул голову в сторону, изучая лицо дяди. Спокойное, неподвижное. Он умел созерцать и находить общий язык с природой. Веки его были закрыты, но зрачки двигались, будто он видел происходящее вокруг. Мышцы лица его были расслаблены, плечи расправлены. Грудь его поднималась, дышал он глубоко и громко. Мираган попытался повторить, но закрыв глаза, видел лишь пустоту. А вдыхал привычный ему воздух.

–Научишься, – услышал он дядин голос.

Он распахнул глаза.

–Ни как не могу понять, как ты это делаешь.

–Научишься, – повторил Дефрим, улыбаясь, – давай, лучше рыбы наловим. Нам же завтра и вовсе есть будет нечего.

С этими словами старик побрел в сторону оставленных удочек и корзинок. Он взял подмышку удочки, корзинки нес в руке. Мираган подбежал помочь, но дядя попросил не мешать. Одну из корзинок он поставил не далеко от воды, на второй устроился с удочкой в руках. Мираган стоял рядом. Он не так ловко управлялся с этим инструментом охоты, но кое-что умел. Дефрим прошептав что-то, запустил удочку в спокойную воду, и молча стал ждать. Мираган повторил за ним.

Процесс этот был не быстрым, но его дядя никогда ни куда не спешил. Он сидел молча, тихо, вскакивая каждый раз, когда леска натягивалась до предела. И каждый раз он с силой тянул на себя то, что попало на крючок. В деревне он считался одним из лучших рыбаков. И именно это позволяло заниматься обменом. Рыбу Дефрим обменивал почти на что угодно. Мираган же в полной мере не овладел этим умением. Он усердно и неспеша старался рыбачить. Но рыба редко хотела оставаться прикованной к крючку его удочки. И этот раз исключением не стал. Пока Дефрим вытаскивал из воды одну рыбу за другой, Мираган не мог справиться с небольшим окуньком. Стоит только леске натянутся, он делал несколько шагов назад, притягивая основание удочки на себя, рыба, не успев показаться из воды, почти сразу куда-то пропадала. Поймав за несколько часов несколько небольших рыбешек, Мираган бросил это дело. Он стал наблюдать за дядей, стоя чуть поодаль. Мышцы его, хоть и одрябли, не забыли движения рук и ног, не забыли какую силу стоит прикладывать. Лицо его не выражало ни каких эмоций, он всегда был одним целым с инструментом, с которым работал. И Мираган желал того же. Он стоял молча, но в голове его происходил вихрь.

Солнце потихоньку заходило за горизонт, когда обе корзинки были наполнены свежей речной рыбой. Собравшись покинуть берег и вернуться домой, Дефрим ухватился за ручки одной из корзин, но Мираган остановился его. Он коснулся его плеча, давая понять, что возвращаться домой еще рано. Старик выпрямился, непонимающе взглянул на мальчика, но молчал.

–Дядя, прежде, чем мы вернемся домой, я должен тебе рассказать то, что я обдумывал уже несколько месяцев, – голос его дрожал.

–Слушаю.

–Ты почти всю жизнь занимаешься рыбалкой. Это то, чему ты отдаешь всего себя. Мой отец занимался оружейным делом. И я уверен, что это было ему по душе, – глаза его загорелись огоньком, – возможно, тебе это не понравиться, но я тоже хочу заниматься делом, которому я буду готов посветить свою жизнь.