– Можешь повернуться.

– Как мой отец в молодости. Вылитый… – засмущалась она.

– Что за деревня? Там…

– Деревня небольшая…

– Это понятно, но можно немного подробнее объяснить?

– Конечно. Эта деревня используется как инкубатор. Так я подслушала разговор год назад среди господ…

– Господ?

– Это мы так называем людей, которые поддерживают нас продуктами и вещами… Люди приезжают один раз в год для… – она замолчала.

– Для чего? – Владимир разглядывал топорик. Разминал кисть для броска.

– Они привозят обычно в октябре либо в ноябре месяце четыре грузовика продовольствия. Сегодня приехало только два грузовика…

– Ты сказала, что деревню используют как инкубатор. Инкубатор чего?

– Нам привозят маленьких детей. Наши старшие кормят, одевают и смотрят за ними.

– Для чего?

– Потом приезжают господа и забирают кого-нибудь из подростков.

– Дальше…

– Я слышала, что в прошлом году мою подругу Ленку продали в рабство… в проституцию. Её нашли обезображиваемой в канаве. Без органов. Я боюсь…

– Чего? – парень внимательно посмотрел на неё и обнял крепко. Он чувствовал, что ей страшно. Дрожь по телу бегала без остановки. В зелёных глазах наворачивались слезы.

– Завтра утром моя очередь.

* * *

Девушка перепрыгнула через забор и пошла вдоль тропинки. Двое мужчин, экипированные автоматами и в бронежилеты, остались охранять начало тропинки по приказу. Ночной холодный ветер придавал ей некую бодрость, а таинственное полнолуние придавало этому вечеру особый романтизм. Её уже мало волновало, что час назад прилетел вертолёт, и оттуда пожаловали незваные гости. Она хотела романтики. Но отец всячески пресекал любые ухаживания с любых сторон. Слишком высока цена стояла на кону. И её это очень задевало, но и перечить она не могла.

Она остановилась на мгновение и стала смотреть в темноту. Ей показалось, что там кто-то есть. Послышался шорох, и что-то встрепенулось, и улетело восвояси.

– Это всего лишь сова. Вам незачем беспокоиться, – из темноты появился молодой юноша и по одежде был он из местных.

– А вам самому не страшно ходить одному по лесу? – девушка сохраняла дистанцию.

– Волков бояться – в лес не ходить. Честно сказать, иногда и побаиваюсь…

– Моё имя Мира, а ваше? – девушка решила сразу закончить с некой анонимностью и улыбнулась.

– Владимир, – представился юноша и в знак приветствия протянул руку. Они оба пожали друг другу руки.

– Владимир, и что же вы делаете в столь тёмное время суток?

– Иногда мне кажется, что лишь ночная атмосфера даёт возможность побыть наедине с самим с собой…

– А вы романтик, – нежно прошептала она в полголоса.

– Говорят, что с каждым годом в нас умирает романтик, но я с этим не согласен.

– Выскажите тогда своё мнение, – Миру чем-то притягивал незнакомец, и она чувствовала себя с ним в безопасности.

– Романтик живёт в каждом из нас, но он проявляется по-разному. У кого-то через цветы и кафешки, а у других через заботу и внимание. Он проявляется по-разному, но не каждому это сразу видно. Вот вы, Мира, как представляете себе романтика? – Владимир говорил спокойным и уверенным голосом.

– Наверное, как и каждая девушка, я жду рыцаря на белом коне, который спасёт из лап огнедышащего дракона и увезёт за тридевять земель.

– Интересные у вас представления о романтике, но, увы, время нынче такое, что рыцари превратились в женоподобных мужчин или пустозвонов, а драконы давно исчезли. Сочувствую вам.

– Вы слышали? – девушка повернула голову в сторону леса, одним шагом приблизилась к Владимиру и машинально обняла его.

– Да, – Владимир прекрасно видел старого волка, который скрывался в чащи.