Она даже прислушалась, не звучит ли поблизости автострада? Или, может быть, из какого-то окна доносится «Роксет» или какой-нибудь Стинг? Да хоть Шнур! Лишь бы домой.

Но вместо родных и привычных городских шумов слышалось лишь цоканье копыт, обрывки разговоров и механический лязг из мастерской. О, вот еще и звук мотора с шелестом шин!

Мобиль герцога… тьфу ты, Людвига! В общем, мобиль очень напоминал музейный экспонат. Начищенная медь (никелевых сплавов тут еще не знают?), полированное дерево, черный в синеву металлический корпус. Наверное, здесь это считается агрессивным дизайном.

Верха у мобиля не было совсем, даже подъемного. Странно, климат-то европейский, с дождями и снегом. Но расспрашивать Людвига Ринка пока не стала. Не при посторонних.

А он снова глянул на карманные часы (золотые, массивные и явно очень дорогие), усмехнулся и вынул из-за пазухи кошку. Бирманскую, то есть сиамской расцветки, только более пушистую. Ничего общего с трехцветной Аполлонией в ней не было, но Ринка решила отложить вопрос «как и почему» на потом, а пока удовольствоваться объяснением «это магия, детка».

Собака мохнатая приоткрыла синий глаз, искоса глянула на Ринку – и мягко спрыгнула на переднее сиденье, как будто всю жизнь разъезжала в антикварных автомобилях. Людвиг же снял плащ, бросил на заднее сиденье и уселся в машину. Кошка тут же залезла к нему на колени.

– Успеваем на малый утренний прием в королевском дворце. Прекрасно.

Малый… что?! Нет, не может быть. Ей послышалось.

– Садитесь, Рина. – Людвиг передвинул рычажок на приборной панели (совершенно не похожей на современные), и правая дверца открылась.

Ринка еле сдержалась, чтобы не потрясти головой, так автоматические двери не сочетались с дизайном начала двадцатого века. И нет, она не будет прямо сейчас выяснять, магия это или техника.

– Красивый мобиль, – улыбнулась она, садясь рядом с Людвигом и машинально пытаясь нашарить ремень безопасности. – Мощный, грозный и мрачный. Индивидуальный проект?

Людвиг снова поднял бровь:

– А у вас мобили штампуют на фабриках?

– Разумеется. У нас все штампуют на фабриках. А где ремень безопасности?

Людвиг непонятно покачал головой:

– Понятия не имею, о чем вы.

Вместо ключа зажигания тоже был рычажок. Людвиг повернул его, и машина, заурчав, плавно тронулась с места. Ринка наблюдала за ним искоса: бабуля говорила, что по тому, как мужчина водит, можно определить характер. Что ж, если верить бабуле и своим глазам, то характер у его светлости должен быть легким, павлиньим и… крайне осторожным. Потому что мобиль полз со скоростью не более тридцати пяти километров в час.

Хотя нет, она не права. Его светлость – тот еще рисковый парень. По сравнению с конными колясками – сумасшедшая скорость. Вон, с какой завистью провожает взглядами мобиль стайка мальчишек.

Ринка невольно улыбнулась, вспомнив, как гоняла с подружками на квадроциклах. Давно, в прошлой жизни. Когда она была безумно влюблена в музыку, скорость и Влада, впереди ее ждало исключительно счастье…

Смахнув Ктулху знает откуда взявшуюся слезинку, Ринка вернула на лицо улыбку и принялась рассматривать город.

Чисто, аккуратно, дома в три-четыре этажа, с балкончиками-эркерами-колоннами и прочими финтифлюшками, на окнах цветы, вдоль тротуаров фигурно стриженные деревья с листвой самых неожиданных цветов (особенно Ринку порадовал сиреневый с серебристым отливом сдвоенный куб). И чем дальше, тем больше магазинчиков, ресторанчиков и прочей буржуйской прелести. На дорогах в основном коляски, мобилей всего ничего – навстречу попалось не больше пары десятков, такого же музейного вида. Кстати, ехали они в самом деле куда медленнее, чем мобиль его светлости.