Кстати, тут еще и холодно. В узкой улочке та еще аэродинамическая труба, задувает аж до свиста. А герцог, мать его Ктулху, даже не подумал предложить ей плащ. Галантный век, вашу ж за ногу!

Они шли и шли, не сбавляя темпа, и вскоре вышли на небольшую, мощеную истертой брусчаткой площадь. По сторонам площади росли чахлые желтеющие деревца – формой и корой похожие на вязы, только с округлыми листьями и плодами вроде мелких каштанов. А в самой середине был храм. Он на удивление походил на европейские костелы, только на шпиле был не крест, а серебряная звезда в круге.

– Ваша светлость, – впервые за всю дорогу Ринка осмелилась с ним заговорить. – А мне не надо ли…

Некромант удивленно покосился на нее, словно впервые видел и не понимал, что это странное создание делает рядом с ним. Да еще и разговаривает!

Ринка тут же разозлилась – и сама испугалась. Что с ней такое? Никогда она не хамила старшим, да вообще никогда не хамила! А тут… наверное, это от шока.

– Простите, я… ну… – она совсем смутилась, но заставила себя продолжать: не замолкать же на половине фразы, тогда он сочтет ее совсем идиоткой. – Наверное, я неподобающе одета. Все же храм.

– Барготова мать, – тоном усталого воспитателя детсада отозвался некромант и остановился. Оглядел Ринку, скривился. Затем осмотрел здания, окружающие площадь. Скривился еще сильнее. – Ваше платье… э… ничуть не хуже того, что мы сможем купить здесь. Гостей не будет, так что одежда не имеет значения.

Он снова потянул ее к храму, и Ринка, вздохнув, пошла с ним. Что ж, по крайней мере, здесь нет заморочек с юбками.

– Не вздыхайте так тяжко, мефрау. Я не собираюсь держать вас в черном теле и морить голодом. Я все же герцог, а не трактирщик. Будут у вас платья. И содержание. И вообще, как только родите мне наследника, ваши обязательства будут исполнены, и можете катиться на все четыре стороны.

Ринка от неожиданности споткнулась.

– В смысле, катиться?..

– В смысле, я не жажду быть женатым всю жизнь. Мне нужен наследник… и кое-какие светские формальности. Через три года получите отступного согласно брачному контракту, и можете делать, что пожелаете.

А вот это уже было обидно. Почти до слез. Как обещание попользоваться и выбросить. Впрочем, чего еще можно было ожидать от сволочи аристократической?!

– Пока вы будете моей супругой, от вас требуется незаметность, послушание и благоразумие. И не волнуйтесь, я не собираюсь использовать вас в качестве супруги более чем необходимо.

Ринка вспыхнула и сжала зубы. Можно подумать, он сам топ-модель, и она млеет от желания улечься с ним в постель! Самоуверенный напыщенный болван!

– Вы сказали, брачный контракт, – она постаралась говорить как можно холоднее. Не хватало еще, чтобы он понял, что сумел ее задеть.

– Именно. Вы же умеете читать, мефрау Лааска?

– Разумеется. Если бы не ваш портал, через два года я бы получила диплом магистра.

– В вас нет магического дара.

– Магистра биологии. Так что не волнуйтесь, читать я умею.

– Вот и прекрасно. После бракосочетания на людях вы будете называть меня по имени. Людвиг. И никаких сокращений.

– Как скажете, ваша светлость. Меня можно называть Рина.

– Рина, – он кивнул, подходя к двустворчатым низким дверям храма. – Во время обряда на все вопросы отвечайте да, глаз от пола не поднимайте и со священником не разговаривайте. Это понятно?

– Да.

Что тут непонятного. Три «К», как и положено порядочным немцам. И три года, за которые надо освоиться, обзавестись связями, получить профессию и найти работу, и желательно присмотреть недвижимость. По возможности не комнатушку в коммуналке, а что-то отдельное. И свое! Чтобы не получилось, как с оставшейся от бабушки квартирой в центре Москвы: она должна была достаться маме и Ринке пополам, но почему-то завещание не нашлось, квартира досталась маме, а мама снова вышла замуж – и все. Ринке от московской недвижимости остался шиш.