– Магда, милая, а где та книга, которую я вчера принесла?

– А… так в будуаре, мадам. Вам подать?

– Будь добра.

Магда тут же бросилась в соседнюю комнату за книгой, а Ринка еще раз пощупала чешуйку.

Твердая. Холодная. То есть Ринка ее вот уже несколько минут держит в руке, а та все равно холоднее температуры тела. Это какая же у нее теплопроводность? Черт, сюда бы хоть какие приборы и реагенты! Для начала хватило бы обыкновенного микроскопа, да где ж его взять!

– Вот, мадам, – Магда несла книгу перед собой, словно корону на подушечке. – Какая она тяжелая-то! А камни, небось, настоящие брульянты!

– Алмаз, берилл и хризолит, – машинально поправила ее Ринка, разглядывая замысловатые застежки. – Клади на стол.

Эксперимент удался. Наверное. То есть чешуйка чуть-чуть поцарапалась. Больше пострадали Ринкины пальцы от соприкосновения с острыми гранями.

– Ай, зачем же! Мадам! – камеристка искренне переживала. – У вас такая нежная кожа, а вы… сейчас сбегаю к фрау Шлиммахер, принесу примочку!

– Да ерунда, – отмахнулась Ринка. – Стой! Скажи-ка лучше, знаешь ли ты магазин, где продается научная аппаратура?

– Научная абра… что?

– Штучки для ученых и магов, – перевела Ринка на понятный язык.

– Так конечно, мадам! – обрадовалась Магда. – Туточки близко совсем, три квартала всего! Я туда бегала диковинки смотреть. Все такое блескучее и сверкучее – страсть! И до жути непонятное! А продавец ужасно солидный мужчина, говорит не по-нашему. Бриттский альв, вона как! – она закатила восторженно глаза.

Ринка не стала выяснять, относится восторг к бритту или к диковинкам.

– Отлично! Пойдем туда.

– Что, прямо после завтрака? А, я знаю, это про маринад! – гордо сообщила Магда, вытаскивая из шкафа нечто голубое, переливчатое и с кружевами.

– Какой еще маринад? – не поняла Ринка, разглядывая платье: невероятной красоты, но совершенно явно вечернее.

– Так благородные завсегда прогуливаются после завтрака! Про маринад называется. Туда кавалеры с цветами ходят, дамам дарят. Ежели их страстью обуяло, то, значит, алые розы или вот гибасаксус…

– Гибискус. Цветок – гибискус, а прогулка – променад, – хмыкнула Ринка и покачала головой. – Нет, это не подойдет.

– Так красиво же! Вона, как блестит!

– Блестит – это на вечер, Магда. Разве ж ты видела, чтобы благородные дамы на утренней прогулке блестели?

Магда на мгновение задумалась, забавно сведя бровки и прикусив губу. И тут же обрадованно заявила:

– Конечно! Вот хозяйка моя, она завсегда, как пойдет в бакалейную лавку поутру, так блескучую юбку и наденет! А еще бусы и шаль с кистями! Так она-то простая фрау, у ей только юбка, а вы, мадам, целая герцогиня!

– Значит, надо блестеть, как новогодняя елка?

Магда закивала так, что непонятно было – как голова не оторвалась. А Ринка не выдержала, рассмеялась.

– Давай вон то, темно-голубое… хотя… брюки тут есть?

– Не-а, их светлость тут своих вещей не держат.

– Да не мужские, женские брюки. Носят у вас дамы брюки?

Теперь Магда отчаянно замотала головой:

– Да что вы, мадам, как же можно ж! Это только северные дикарки, которые по морю ходют, одеваются в мужское! А тут же столица, как же дама, и в мужском-то? Нельзя! Позору не оберешься! Но… вы ж не всерьез, а, мадам?..

– Ладно, не бойся ты так. Юбки так юбки. Давай темно-голубое. Не блестящее!

Магда, продолжая качать головой, убрала предмет своего восторга обратно и достала то, что велела Ринка. Довольно простое, закрытое и длинное платье из тончайшей шерсти. По подолу, рукавам и вороту шла изумительно тонкая вышивка в тех же тонах, какие-то растительные мотивы. И никаких жемчугов и бриллиантов.