Магда продолжала что-то такое рассказывать, но Ринка уже толком не слышала. Усталость давала себя знать. И страх. Хоть она и не верила в страшилки, но сегодняшний день здорово пошатнул ее научный скептицизм. Одни чешуйки на лице Людвига чего стоили. Хотя, может быть, просто свет так падал, и ей все показалось? Наверняка завтра утром окажется, что она придумала себе страхов на пустом месте…

– Ой, слышите, мадам? Это он, старик с портрета! – Магда приложила палец к губам и повернулась к двери.

Ринка хотела было ее высмеять, но и сама услышала шаги. Тихие, неестественно ровные, похожие на цокот когтей по паркету. Ее продрало ознобом и резко захотелось спрятаться под кровать.

Она замерла, Магда тоже. И обе уставились на дверь.

Шаги приблизились и оборвались.

Обе выдохнули и переглянулись.

И тут дверная ручка бесшумно повернулась…

Ринка чуть не подпрыгнула. Магда тоже. Она даже кулачок прикусила, чтобы не завизжать от страха. А Ринка ее обняла, все же она старше и вообще отвечает за малявку.

Дверная ручка пошевелилась еще немного, дверь толкнули – и она уперлась в кресло.

В дверь постучали. Три раза.

Ринка с Магдой переглянулись снова – и обе помотали головами. Нет. Не открывать. Ни за что!

В дверь постучали снова.

И наступила тишина. Слышно было, как где-то скрипит жук-древоточец и за окном шелестят ветки. А за дверью кто-то дышит. Молча.

А вот Ринка с Магдой не дышали, наверное, целую минуту – бесконечно длинную, ужасную минуту. Может быть, Магда молилась, а вот Ринка – мысленно просила прощения у мамы, бабули, Петра и папы, что не слушалась их и влипла вот в такую историю. Летально. То, что за дверью – вампир, или еще какая тварь, точно пришло по ее душу. Как за предыдущими женами Черного герцога.

Мама, мамочка… как же страшно!..

А потом то, что было за дверью, так же ровно, цокая когтями, ушло.

И Ринка с Магдой, не сговариваясь, подтащили к двери комод. Тяжелый. Старинный. И к двери в комнате Магды – тоже. На всякий случай. А спать Магда легла в комнате Ринки, на полу – между ее кроватью и дверь.

– Ежели он… ежели оно… пусть я первая ему попадуся! А вы бегите, мадам, сразу бегите! Ему меня одной достанет… – дрожащим голоском, очень самоотверженно, заявила Магда, ставя рядом с матрасом канделябр. Серебряный. О трех свечах. – А то, глядишь, и подавится, вомпер старый.

На этой оптимистичной ноте Ринка уснула. Как выключили.

11. Глава 11, о вомперах с научной точки зрения

Виен, Астурия. Вилла «Альбатрос»

Людвиг

К концу ужина у Людвига было стойкое ощущение, что он играет роль в скверной пьесе. Причем роль глупого злодея.

Отвратительное ощущение. И когда супруга сбежала, прижимая к груди никчемный талмуд сказок и задев подолом напольную вазу, оно лишь усилилось.

Вазу спасти не удалось. Людвиг честно попытался ее удержать от падения, но то ли он вымотался, то ли кто-то все же сумел его проклясть – так что ваза грохнулась об пол и разбилась ровно через секунду после того, как за супругой захлопнулась дверь.

Людвиг сморщился и потер виски. Барготом драный дурацкий день! Все не так, все не то. Даже подарок супруге оказался дурацким. Никогда за Рихардом не водилось такого, не сошел ли он с ума?

– Рихард, что за фокусы? – устало спросил он.

– Прошу прощения, герр Людвиг, никаких фокусов.

Невозмутимый дворецкий поставил перед ним полный бокал травяного настоя. Успокоительного. На стол тут же вспрыгнула Собака, сунула в бокал усы и фыркнула.

– Нельзя на стол, – строго сказал Людвиг.

Собака недовольно мявкнула, но со стола спрыгнула. Людвигу на колени.

Дворецкий неодобрительно глянул на животное и продолжил: