– Мы же договаривались на «ты»! – машинально поправила Таня. Словно бы это имело значение перед лицом той опасности, которая теперь нависла над Давидом. Но в опасность не верилось. Вздор! Не отдадим мальчика в лапы карательных органов. Спрячем! Таня понимала, что она смешна в своих иллюзиях о том, что человек может обмануть или победить систему, но избавиться от них не могла. Они были ее соломинкой. Одной из соломинок, которые держат, вместо трех китов. – И что же за версия?

– Знаете, есть такое правило: хочешь что-то спрятать – положи на виду у всех. Мне кажется, здесь могла произойти подобная история. Те, кто замыслил убийство… подчеркиваю – это не один человек, это группа! И они осуществляют свой замысел практически на виду у всех. Возможно, даже исполнитель не один. Короче, принцип убийства в толпе. Когда никто не запомнит тебя. И когда можно даже уйти с шиком – самыми последними… типа – кто на нас подумает, если мы так непринужденно себя ведем. Ну… как? Бред? Но на всякий случай следует поискать того, кто приходил с тростью.

– Конечно, поищем, – обалдело отозвалась Таня, которая, по совести говоря, была не слишком готова выстраивать версии. – Я ведь тоже помню, что, когда мы уже прибирали зал, в фойе какие-то люди что-то искали… А эту…

так называемую преступную группу ты совсем не запомнил? На фотографии узнаешь?

– Пожалуй, да. Но не думаю, что всех. Их было… четверо. Не помню. Почему-то я их запомнил очень плохо. Это мне и кажется подозрительным.

– Я вот тоже считала, что у меня прекрасная память, а теперь обнаружила, что я вовсе не такой уж мнемоник! Нет, Давид, сам факт незапоминаемости не может служить поводом к подозрениям. Мы не запоминаем тех, кто не кажется нам важным…

Но есть манящий образ, который преследует нас, и что тому причиной? Фантом, человек с фляжкой, таинственный и спонтанный, как импровизация… Убийство затмило его, но ненадолго. Ведь он явно из окружения Штопина. И кстати, завел разговор о типах преступников… «Вы кого-нибудь тут узнаете?»! Давид со своей версией «убийства на поверхности» словно вторит ему. Не следует торопиться с выводами, но Фантома надо разыскать обязательно. Но как?! Известно только его имя – Ян. «Мы не потеряемся. Мое имя – часть вашего». Пошлые заигрывания в руку! Словно знал, подлец, что Таня захочет его разыскать. И пускал пыль в глаза. Где ж его теперь искать? В социальных сетях? Если только он не выйдет на Таню сам, чего ждать нелепо. Но если он близкий друг, то просто обязан…

Глупости. Все связи у Бэллы, осталось ее оповестить. И остаться после этого в живых!

– Давид, а был ли в этой группе высокий человек в коричневом кожаном пиджаке, с очень короткой стрижкой, резкими скулами, слегка небритый и… с фляжкой! Говорю «с фляжкой», на случай, если он ее в какой-то момент…

– Фляжка? Такая… старинная, с монограммой?! В смысле псевдостаринная, конечно. На ней еще были инициалы.

– Вот если бы их припомнить! Они бы навели нас на след.

– Инициалы я помню, но никакой ценности они не представляют. Джей Би! Виски «Джим Бим» всего лишь. А можно узнать, почему вы… ты полагаешь, что владелец фляжки имеет отношение к убийству?

Таня невольно усмехнулась. Она, конечно, объяснила бы Давиду, зачем пытается приплести Яна-фантома к интриге убийства – но, право же, ей стыдно за свое сентиментальное ребячество…

– Хотя… я понимаю твой ход мыслей, – деловито отозвался ничего не подозревающий Давид. – Имя «Ян» на английском пишется «Jan», соответственно, его первый инициал совпадает с «JB», с инициалами виски на фляжке. Вероятно, второй инициал тоже совпадает. Человеку приятно иметь фляжку со «своими» инициалами. Распространенный случай. Значит, фамилия вашего Яна на «б». Но его не было в той группе. Он… был вроде бы со всеми и один.