После того, как лидер забирал свою долю, оставшаяся половина трофеев распределялась между нами пропорционально личному вкладу каждого и с учетом стажа нахождения в артели и общих заслуг. Каждый старатель получал четверть от стоимости собственноручно собранных артефактов. Еще четверть общей добычи делилась в зависимости от количества паев, назначенных Тироем каждому из старателей. Я единственный обладал всего одним паем, а, к примеру, у Дженго, ближайшего помощника лидера, их было пять. По итогам каждого рейда Тирой мог перед разделом добычи добавить кому-то один или несколько паев за грамотные действия или же наоборот снять их за нарушения правил и прочие косяки. Последнее случалось заметно чаще, чем первое. К моему сожалению, премии и штрафы учитывались только при подведении итогов конкретного рейда, и к следующему походу в Руины я опять оставался при своем одном пае. Эта довольно сложная система распределения добытого позволяла Тирою управлять артелью и хоть как-то мотивировать старателей соблюдать дисциплину и действовать командой, но в результате я почти всегда получал меньше всех.

Сдачей найденных артефактов скупщикам обычно занимался сам Тирой, но мог поручить это и кому-то из рядовых старателей, правда, такое доверие еще нужно было заслужить. Иногда он брал на сделку кого-то из нас, демонстрируя, что продает товар именно по тем ценам, о которых нам говорит, и создавая видимость честного раздела добычи. Как оно обстояло на самом деле, сказать сложно. Лидеру ничто не мешало встретиться потом со скупщиком еще раз и получить с него какие-то дополнительные деньги. Впрочем, примерные цены нам были известны, так что, если Тирой и крысятничал, то делал это по мелочи или только на нестандартных находках.

С каждой минутой Тирой продвигался вперед всё медленнее и осторожнее, иногда останавливаясь и тщательно обследуя развалины с помощью сканирующего комплекса. Лидер был единственным среди нас, кто имел более или менее приличную экипировку. Его сканер видел намного дальше, чем наши примитивные поделки, собранные далеко не лучшими механиками Синдиката из самых дешевых запчастей, найденных здесь же или обменянных у скупщиков на другие столь же бросовые артефакты. Впрочем, если верить Тирою, для этого рейда он выдал мне снаряжение чуть лучшего качества, хотя разница вряд ли велика, и сделано оно всё из того же оптоэлектронного мусора.

– Работать будем здесь, – наконец, принял решения Тирой, остановившись на небольшой возвышенности, с которой почти во все стороны Руины просматривались метров на сто пятьдесят, а где-то и на двести.

Я остановился, оглядываясь вокруг и оценивая выбор лидера. Мертвых зон, создаваемых крупными обломками, конечно, хватало, но по-другому здесь и не бывает, так что вряд ли это место чем-то хуже других.

– Я займу позицию в тех развалинах, – лидер указал рукой на огрызки почерневших пластобетонных стен, за которыми угадывались металлические останки какого-то промышленного оборудования, покрытые рыжей окалиной и причудливо скрученные воздействием высокой температуры. – Сектора разбираем вокруг меня по обычной схеме. Глубина поиска не больше ста метров. Увижу кого-то, кто полезет дальше – сразу уполовиню паи. И это если своей тупостью вы не навлечете на нас неприятности. Уяснили?

Мы опять молча кивнули, и Дженго начал распределять старателей по секторам. Меня, как обычно, загнали на самое бесперспективное направление. Справа почти треть моего сектора занимали покосившиеся массивные опоры, между которыми бесформенной грудой лежали остатки какого-то рухнувшего сооружения, когда-то поднимавшегося высоко над поверхностью и составлявшего, видимо, часть второго, а то и третьего яруса промзоны. На довоенных картах оно было отмечено, как грузовая гравиконтейнерная магистраль. Как эта штука выглядела до орбитального удара, я не знал, да и чем бы мне это помогло? Сейчас она представляла собой исковерканные решетчатые фермы, сорванные с опор серией весьма неслабых взрывов и местами оплавленные попаданиями плазменных зарядов. Лезть в эту мешанину бесполезного промышленного металла, ощетинившегося острыми штырями разорванной арматуры, представлялось крайне опасным и совершенно бессмысленным занятием.