Крыжов сосредоточенно колол кусок сахара на более мелкие, используя германский штык-нож, когда в землянку спустился Варенцов. Вместе с ним отправился на встречу со связным-резидентом комиссар отряда Шустов. Но по приказу командира он остался за порогом.

– Кушаешь? Ну кушай. Набирайся сил, друг ты наш ситный, – успокоено махнул рукой Варенцов. Он спустился на земляной пол, крытый лапником. С минуту постоял, как бы прислушиваясь к неслышному голосу. Затем вновь оживлённо заговорил: – Ты мне вот что скажи: этот, как его… Максим Эдуардович, он тебе не показался странным?

– То есть? – удивился Крыжов. – В каком смысле?

Он уже расколол сахар на маленькие дольки. Бросил их в эмалированную кружку. Принялся размешивать в чае.

– Как в каком! Ты же сам рассказывал: придрался к мелочи, что ты проживаешь не в городе. В отличие от другого немца из криппо не обязывал тебя зарегистрироваться на бирже. Так? Напротив: стал тебя сразу же вербовать в секретные сотрудники, – усмехнулся командир отряда. – Странно… Ставлю себя на его место: стал бы я так действовать? Зачем мне расстилаться перед незнакомым человеком? А может он дурку валяет? А не дурак вовсе? А?..

– Б!.. – употребив его же приём, ответил Крыжов. Варенцов был для него начальник по форме, а не по сути. В органах госбезопасности он не служил, но работал в аппарате ВЛКСМ. – Извините за дерзость товарищ начальник. Но… Я также ставил себя на место этого Максима Эдуардовича. Чужая страна, чужой народ. Не просто чужой – враждебный ему и фашистской идее! Так? (Варенцов неуверенно тряхнул залысым лбом. Его глаза с тенями усталости заметно поблёкли.) Так вот: на без рыбе, как говорится… У них, несомненно, всюду расставлена агентура с довоенных времён. (Лицо командира заметно оживилось.) Можете быть уверенны: с десяток «законсервированных» агентов по области найдутся! Но они представляют ценность, пока скрыты. Надо, чтобы они помогли обрасти свежей агентурной сетью. Так как здесь это дело буксует по понятным причинам, и SD, и Abwehr, и GFP цепляются к таким типам, как я. К дуракам! Тем паче, что по легенде я пользовался доверием покойного парторга типографии.

– Ну и что? —начал играть в дурака сам командир.

– Что ну и что? – парировал ему Крыжов.

Он прицелился было к чаю. Хотел предложить почаёвничать Варенцову.

– Да нет, как-то странно получается… – продолжал тянуть резину Варенцов. Он потёр узкий лоб. – Взять да и вербануть такого человека… Человечишку, я бы так сказал! Он что дурак, этот Максим Эдуардович?

– Если и дурак, то таковым он мне не показался, – Крыжов начал понимать, что попал под контроль. Его фильтровали на случай провала или просто по факту дежурной проверки. – Дурак не стал бы со мной возиться. Он бы просто припугнул. Или выложил на стол все карты. Мол хочу того-то и того-то. Выполни такое-то задание – получишь банку варенья и корзину печенья! Видимо, этот немец строит на мне расчёт, маскируясь под дурака. Иными словами, он заинтересован и дальше развить эту легенду.

– Зачем? – проникающе спросил «инквизитор».

– Да затем, что если «я – не я», то попытаюсь это использовать против него, – состроил улыбку Крыжов. Чай меж тем остывал.

– Вот оно что… Ну ладно! Кушай, поправляйся, – Варенцов, приветливо махнув рукой, вышел вон.

И вам того же, хотел было сказать Крыжов. Но неприятный ком засел у него в горле. Варенцову был не по душе либо он сам, либо его выход в сложившейся ситуации. Иными словами, начальство что-то напрягало. И это «что-то» скорее всего – согласие Крыжова, заверенное письменно, в сотрудничестве с органами СД. Мол, зачем ему это? Не продался ли в самом деле? А теперь выгораживает своё малодушие. Идея, ясное дело, высосана из пальца. Но коли высосал её начальник, то можете быть спокойны – крови она попортит достаточно. Кстати, подумал Павел Алексеевич, с чего это мне поправляться? Странно… Вроде следов от побоев нету. Били аккуратно. Бок слегка саднит. На лице – ни единого синяка. Как Бог хранил. Как-то не к месту пришлось это «поправляйся».